На миг у Хьюлитта закружилась голова. Корабль вынырнул из гиперпространства. В иллюминаторе чернело обычное небо и горели разноцветные огни Главного Госпиталя Сектора. Оказалось, что в сторону госпиталя смотрит только Хьюлитт.
– Прежде всего мы должны будем найти и изолировать теперешнего носителя вируса, – сказал Приликла. – Затем надо будет удалить из него вирусную массу, а потом научиться разговаривать с этим существом, не располагающим другими средствами коммуникации, кроме улавливания и излучения эмоций. Каким-то образом нужно будет разработать устройство для двусторонних переговоров с вирусом-целителем и заверить его в наших наилучших намерениях, после чего в процессе бесед с ним выяснить, какова его эволюционная история, физиология, каковы физические и психологические потребности, а самое главное – каковы механизмы и частота его размножения. Если все пойдет хорошо, а только на это нам и остается надеяться, мы должны будем решить, позволить ли потомству вируса внедриться в новых носителей.
Следует упомянуть о том, что личный врач Лонвеллина, Морредет и ваш, – продолжал Приликла, обращаясь к Хьюлитту, – может сделать так, что все остальные доктора останутся без работы. Он единственный представитель поистине уникальной формы жизни, и если его сородичи способны размножаться в достаточном количестве и существовать внутри других существ, не принося им особого вреда, то на долю медиков Галактической Федерации останутся только крупные катастрофы да срочные хирургические вмешательства.
Все не сводили глаз с эмпата. Бушующие в душах собравшихся эмоции вынудили Приликлу в который раз спланировать на пол. Хьюлитт терялся в догадках. То, о чем только что сказал Приликла, по идее, должно было несказанно обрадовать любого преданного делу медика. Почему же тогда у Хьюлитта засела в голове неотвязная мысль, что Приликла хотел каким-то образом подбодрить и остальных, и самого себя и у него это не получилось? Первым нарушил молчание Хьюлитт.
– Мне очень жаль, если у вас пока еще есть сложности, – сказал он. – Мне не хотелось бы выглядеть эгоистом, но у меня еще осталось несколько вопросов. Если вирус-целитель покинул меня, если ваши тесты показывают, что я больше не страдаю аллергией, означает ли это, что я совершенно здоров? И если так, то могу ли я, вернувшись на Землю, общаться с женщинами в плане... гм-м-м...
– Сможете-сможете, – заверила его Мерчисон. – Но только на Земле, не раньше.
Хьюлитт облегченно вздохнул. Ему хотелось горячо поблагодарить всех присутствовавших за все, что они для него сделали. Пусть поначалу они ему и не верили, но ведь они не отказались от него, как это сделали земные доктора. Но нужные слова как-то не приходили в голову. Он только и сумел сказать:
– Значит, моим несчастьям конец.
– Ваши несчастья, – пробурчала Нэйдрад, – только начинаются.
– Вот речи истинного пессимиста, – начал было Хьюлитт, но его прервал голос связиста, послышавшийся из динамика переговорного устройства:
– Доктор Приликла, госпиталь передает запись распоряжения, кодированного по третьей степени срочности, на всех частотах, за исключением внутрибольничных. Распоряжение гласит, что всем прибывающим кораблям, на борту которых нет пациентов в критическом состоянии, следует отправляться в ближайшие профильные больницы. Приему в госпиталь на лечение подлежат только тяжелобольные с подтвержденным диагнозом. Прибывающим транспортным кораблям даются указания размещаться около причалов и готовиться к возможной массовой эвакуации всех пациентов и персонала. Говорят, что якобы что-то стряслось с энергетическим обеспечением и теперь эксплуатационники с этим делом разбираются.
Пытаюсь найти хоть кого-нибудь, кто бы втолковал мне, что там, черт бы их побрал, происходит...
ьюлитт вернулся в Главный Госпиталь Сектора, но на этот раз уже не в качестве пациента, и поместили его не в седьмую палату. Ему отвели личную комнату, предназначенную для землян-ДБДГ. Поскольку в свое время ему разрешили захватить с собой только самое необходимое, в комнате было пустовато, но при всем том довольно удобно. Его снабдили комплектом больничной одежды, в который, помимо шлема и хирургических перчаток, входил легкий скафандр. Все прямые контакты с другими существами ему были запрещены, но шлем разрешили не закрывать, так как разумный вирус воздушно-капельным путем не распространялся. Хьюлитту велели не ходить по госпиталю в одиночку, а только в сопровождении кого-нибудь из медиков «Ргабвара» или сотрудника Отделения Психологии. В результате в первые три дня его сопровождали и расспрашивали настолько интенсивно, что к себе он попадал, только чтобы поспать.
