– Или кто-то, – уточнил Приликла.
Один за другим все повернули головы к Хьюлитту. Он и сам был поражен словами эмпата не меньше других. Первым заговорил Стиллман:
– Если вы хотите сказать, что малыш Хьюлитт свалился на эту штуковину, стукнулся о нее со страшной силой и раздавил то, что там было внутри, я этого подтвердить не в состоянии. Мальчика нашли рядом с этой сигарой, но было темно, а я был слишком встревожен состоянием ребенка, чтобы смотреть, не валяется ли поблизости разбитое стекло. Кроме того, этланские патогенные микробы не способны принести вред кому-либо, кроме местных жителей. Это нам всем отлично известно. И потом... гм-м-м... вид у Хьюлитта на сегодняшний день таков, будто бы он ни единого дня в своей жизни не хворал.
Ножки Приликлы забило мелкой дрожью – он волновался, собираясь сказать Стиллману, что он ошибается.
– У друга Хьюлитта, – прощелкал эмпат, – долгий анамнез неспецифических заболеваний, причем все эти заболевания не поддавались лечению. По этой причине у него до сих пор нет точного диагноза. Странная симптоматика с самого начала – скорее всего ошибочно – была сочтена проявлением чисто психологической основы его болезни. Наш предварительный диагноз таков, что пациент страдает гипераллергической реакцией широчайшего спектра на все формы лекарственных препаратов. Мы почти уверены, что это состояние не угрожает жизни, за исключением тех случаев, когда лекарства назначаются для перорального приема, путем подкожных инъекций или наружно, путем массирования кожных покровов. Согласитесь, в клиническом плане картина болезни выглядит обескураживающе.
Стиллман покачал головой и ткнул пальцем в загадочную торпеду:
– И что, эта пакость каким-то образом может помочь в том, чтобы рассеять вашу обескураженность?
Приликла сильно вздрогнул. Казалось, кто-то, а может быть, и сам эмпат, вырабатывает неприятное эмоциональное излучение. Вместо того чтобы ответить на вопрос, цинрусскиец сказал:
– Друг Стиллман, я почувствовал, что вы голодны, да и все остальные тоже, еще тогда, когда мы отказались от гостеприимства тралтанов. Отказался я потому, что пищевой синтезатор на «Ргабваре» не так давно был перепрограммирован нашим главным диетологом Гурронсевасом, и думаю, на корабле нам удастся поесть вкуснее. Не хотите ли проследовать вместе с нами на «Ргабвар»?
– Да, с удовольствием, – отозвался Стиллман.
– Кроме того, я ощущаю недовольство и сильное любопытство одного из членов бригады. Друг Флетчер, есть какие-то сложности?
– Все сложности – этот снаряд, совершивший мягкую посадку, – буркнул капитан. – Мне бы хотелось поближе взглянуть на механизм активации взрывателя. Такое впечатление, что для исключительно простой задачи, возложенной на него, он чересчур усложнен. Однако я предпочел бы оставить устройство нетронутым. Хорошо, если бы доктор Данальта преобразился таким образом, чтобы у него появились особые конечности и пальцы, которыми он мог бы отсоединить взрыватель изнутри. Не хотелось бы проявлять несубординацию, доктор, но что касается меня, то вы должны бы почувствовать – любопытство у меня сейчас куда сильнее голода.
Приликла, прежде чем заговорить, издал мелодичную невысокую трель.
– Хорошо, вы двое останетесь здесь. Друг Мерчисон, хотите присоединиться к добровольным голодающим?
Патофизиолог покачала головой.
– Мне тут больше делать нечего, – заявила она. – Засохшее вещество на внутренней поверхности бывшего сосуда является синтезированным питанием, предназначенным для многих видов теплокровных кислорододышащих существ. Отмечается некоторое количество неидентифицированных микроорганизмов, которые могут принадлежать как содержимому сосуда, так и являться эндемиками Этлы. С помощью портативного прибора невозможно произвести точный анализ, поэтому придется подождать. Я займусь этим после обеда на корабле.
На крылышки Приликлы упал солнечный луч и заиграл на них всеми цветами спектра. Цинрусскиец взлетел и вскоре поднялся выше края ущелья и исчез. Флетчер и Данальта остались, чтобы завершить изучение снаряда, а остальные отправились вверх по склону.
