Хьюлитт часто заморгал. Он помнил свою любимицу маленьким котенком. Он сам удивился внезапно охватившему его чувству потери и тоски. Краджаррон издал шипящий непереводимый звук. Хьюлитт понял, что тралтан пытается воспроизвести земное «кис-кис», только тогда, когда в дверном проеме возникла Снарф и медленно пошла к нему.
Все молчали как завороженные. Кошка остановилась, посмотрела на Хьюлитта и обошла вокруг его ног, принялась тереться о его лодыжки, изящно помахивая пушистым хвостом. Эту форму невербального контакта не стоило переводить. Хьюлитт присел, поднял кошку, прижал к груди, погладил. Кошка подняла хвост трубой и замурлыкала.
– Снарф, – пробормотал Хьюлитт. – Вот уж не ожидал тебя встретить снова. Как поживаешь?
Приликла подлетел поближе и констатировал:
– Эмоциональное излучение животного характерно для старого и очень довольного существа, не страдающего ни умственными, ни физическими расстройствами, которое в данный момент наслаждается тем, что его шерсть гладят. Если бы животное умело разговаривать, оно бы сказало, что поживает прекрасно и попросило бы вас продолжать его гладить. Друг Мерчисон, вы знаете, что вам делать?
– Безусловно, – ответила патофизиолог и вытащила из сумки сканер. – Краджаррон, Суррилтор, вы позволите? – И, обратившись к Хьюлитту, она добавила:
– Больно не будет, только подержите ее покрепче, пока я буду сканировать. На всякий случай я произведу запись.
Снарф, видимо, поняла, что ей предлагают новую игру. Она пару раз прикоснулась к сканеру лапкой, не выпуская когтей, а затем снова стала мурлыкать.
– Желаете ли забрать принадлежащего вам зверька, землянин Хьюлитт? – поинтересовался Краджаррон.
Оба тралтана смотрели на Хьюлитта во все глаза, и Хьюлитту не понадобилось выяснять, насколько сильно сейчас мандражирует Приликла, – он и так отлично понял, что установившийся межвидовой контакт слабеет на глазах.
– Спасибо, не хочу, – ответил он и отпустил Снарф на пол. – Кошке тут явно нравится, и вряд ли ей придется по душе другое место, но я вам очень признателен за эту встречу со старым другом.
Напряженность тут же спала. Приликла вновь обрел устойчивость, а Снарф, вспрыгнув на одну из массивных ног тралтана, перенесла свои ласки на Суррилтора. Несколько минут спустя, когда гости и хозяева обменивались вежливыми прощальными словами, дважды нежно прозвенел телефон, сигнализируя о вызове.
Это оказался доктор Гамильтон.
– Сожалею, что не могу ответить на ваши вопросы лично, доктор Приликла, – извинился он. – Стиллман, наверное, сообщил вам, что я в данное время нахожусь с инспекционной поездкой на Юннете. Возможность путешествовать – одна из прелестей моего пребывания здесь, ведь я единственный стоматолог-универсал. Так чем могу помочь?
Приликла принялся объяснять, что ему нужно от доктора Гамильтона, а хозяева-тралтаны, не желая становиться невольными слушателями их беседы, удалились в угол и загородились звукоизолирующим экраном. Хьюлитт не отводил глаз от экрана видеофона, изо всех сил пытаясь вспомнить лицо и голос стоматолога, но вспоминал только его блестящие инструменты и руки, торчавшие из рукавов белого халата. Наверное, ребенком он не слишком долго видел лицо врача, чтобы теперь вспомнить его.
– Я не забыл этот случай, – сказал Гамильтон. – Не потому, что это было так уж важно, а потому, что это был первый и единственный раз, когда меня попросили удалить зубы, которые не выпали естественным путем. Тогда я решил, что ребенок страдает избытком воображения, боязлив и боится боли, которая, на его взгляд, может возникнуть в том случае, если он примется выдергивать шатающийся зуб пальцами, ведь именно так поступают большинство детей. Я так понял, что бабушка привела ребенка ко мне именно затем, чтобы решить эту проблему. Процедура предстояла слишком незначительная для того, чтобы применять обезболивание, и потом, как я сейчас припоминаю, в истории болезни ребенка содержалось предупреждение, что в связи с аллергией обезболивающие ему противопоказаны. Причина аллергии тогда установлена не была.
– Мы и теперь ее не установили, – вступила в разговор Мерчисон. – А как вы поступили с зубами? – поинтересовалась она. – Сохранили ли вы их? Исследовали после удаления?
