– Постараюсь уснуть, – пообещал Хьюлитт. – А что вы делаете?
Женщина внимательно посмотрела на него и ответила:
– Помимо прочего, я занимаюсь сравнением ряда сканов тканей мозга ДБДГ и существ других видов. Кстати, ткани вашего мозга тут тоже представлены. Пытаюсь обнаружить какие-нибудь изменения в структуре вашего мозга, способные объяснить хотя бы некоторые из ваших способностей – в том случае, если ответственны за них вы, а не кто-то и не что-то еще. Но, конечно, я не ожидаю, что обнаружу свидетельства в пользу наличия у вас дара чудотворца, но попытаться обязана. А теперь спите.
Однако несколько минут спустя Мерчисон заговорила вновь:
– Вы уверены, что рассказали нам все? А может быть, были какие-то случаи, которые вы сочли мелкими и незначительными, а потому недостойными нашего внимания – ну, например, вроде истории с вашими зубами? Что вы помните о контактах с больными людьми дома и на работе? Почему-то в вашей истории болезни ни слова не сказано о вашей профессии и роде деятельности. Были ли у вас контакты с животными, кроме котенка? Может быть, эти животные болели, а потом поправились, или были еще какие-нибудь...
– Вы имеете в виду кого-нибудь вроде овцы? – уточнил Хьюлитт.
– Не исключено, – кивнула Мерчисон. – Расскажите мне о ней.
– Вы хотели сказать «о них», – поправил Мерчисон Хьюлитт.
– Так вы – пастух? – изумилась Мерчисон. – Не знала, что пастухи до сих пор существуют. Ну, рассказывайте.
– Я не пастух, но пастухи действительно существуют и по сей день, – сказал Хьюлитт, – Это редкая, тонкая и очень щедро оплачиваемая работа, особенно же хорошо я плачу своим пастухам. Я унаследовал семейный бизнес от своих бабушки и дедушки. Мой отец был их единственным сыном и предпочел карьеру в Корпусе Мониторов. Когда он погиб в авиакатастрофе, я стал... в общем, я стал последним в роду Хьюлиттов. А о моей работе ничего не сказано в истории болезни, потому что на Земле почти все до одного знали, кто я такой и чем занимаюсь. Я возглавляю фирму «Торговец Хьюлитт».
– Кажется, я должна прийти в восторг? – спросила Мерчисон. – Простите, но я родилась не на Земле.
– На Земле не родилось девяносто с лишним процентов граждан Федерации, – заметил Хьюлитт, – так что я не обижаюсь. Я возглавляю небольшую, но одну из немногих компаний, которая могла бы владеть огромными капиталами. Мы занимаемся изготовлением традиционной одежды, сшитой вручную или связанной из шерсти овец. В наши дни, когда рынок наводнен дешевой одеждой из синтетических материалов, находятся люди, согласные переплатить, но приобрести одежду из натуральных волокон. Некоторые даже пытаются всучить нам взятку, только бы заключить с нами контракт. Однако вопреки всему прибыль у нас вовсе не бешеная.
Мы много тратим на содержание не только овец, но и других животных, дающих шерсть и считающихся охраняемыми видами. Периодически животных приходится подвергать стрижке – именно так мы получаем шерсть для прядильных фабрик. Но вы просто представить себе не можете, во что обходится забота о здоровье животных.
Моя работа заключается в том, что я периодически инспектирую наши стада, – пояснил Хьюлитт. – В частности, проверяю качество шерсти перед стрижкой. Но, нашим животным нельзя болеть, мы всячески их от этого оберегаем. Так что мне очень жаль. Вероятно, эти сведения для вас не слишком полезны?
– Может быть, и не слишком, – согласилась Мерчисон. – Но все же это довольно интересно. Надо будет обдумать.
– Еще я занимаюсь торговыми операциями, – добавил Хьюлитт. – Я – глава компании, подтянутый, безупречно одетый... когда на мне – не больничная пижама.
Мерчисон улыбнулась и кивнула.
– А мы-то все удивлялись: почему такого пациента, не нуждающегося в срочном лечении, направили в Главный Госпиталь Сектора. Вероятно, поспособствовал кто-нибудь из ваших высокопоставленных клиентов? Наверное, какой-нибудь выдающийся медик, мечтающий поскорее приобрести товары вашей фирмы?
– Не думаю, чтобы этот клиент был так уж влиятелен, – возразил Хьюлитт, – чтобы ради меня в экспедицию снарядили «Ргабвар». Но все же почему ко мне такое внимание?
