Словно лампочки на невидимой раскидистой новогодней ёлке, сверкали на фоне бледной россыпи звёзд огни Главного Госпиталя двенадцатого галактического сектора. Его иллюминаторы светились желтым, и багрово-оранжевым, и мягким прозрачным зеленым, и жестким синим цветом. А кое-где были темными. Там, за непрозрачными металлическими экранами, располагались секции, где освещeние было нестерпимо ярким или было темно и холодно, потому что тамошние обитатели не переносили даже слабого мерцания звезд.
А вот для тех, кто находился в тельфианском космическом корабле, только что вынырнувшем из гиперпространства и зависшем в двадцати милях от гигантского сооружения Госпиталя, ослепительная иллюминация видимых глазу излучений на таком расстоянии была слишком тусклой, чтобы различить её без помощи оптических приборов. Тельфиане питались, поглощая радиоактивную энергию. Корпус тельфианского лайнера окружало мерцающее голубоватое радиоактивное сияние, а во внутренних отсеках уровень жесткой радиации держался на высокой отметке, что, впрочем, по тельфианским понятиям было вполне нормальным. А вот в носовой части крошечного корабля царил хаос.
Тут по всему двигательному отсеку плавали части только что взорвавшейся сердцевины ядерного реактора — небольшие обломки с критической массой — и тут было слишком «жарко» даже для тельфиан.
Коллективно мыслящее групповое единство, которое являлось одновременно и капитаном тельфианского космического корабля и его командой, включило коммуникатор ближнего действия и заговорило на языке, который применялся для общения с существами, не способными к тельфианскому психослиянию, и сводился к стремительной череде жужжаний и пощелкиваний.
— Говорит тельфианское сточленное психоединство, — произнесло оно медленно и членораздельно. — У нас имеются пострадавшие, и нам требуется срочная помощь. Наша групповая классификация — ВТКМ, повторяю — ВТКМ…
— Пожалуйста, сообщите детали и степень срочности оказания помощи, — торопливо отозвался чей-то голос как раз в тот момент, когда тельфианин уже собрался повторить свое сообщение. Вопрос прозвучал на том же языке, которым пользовался капитан. Тельфианин поспешил сообщить подробности и замолчал в ожидании дальнейшего. Его мозг и многочленное тело состояло из сотни элементарных существ. Одни из них были слепы, глухи и, может быть, даже мертвы и не воспринимали никакой чувственной информации, но были и другие, которые излучали волны такой безмерной, мучительной боли, что коллективное сознание содрогалось и корчилось в безмолвном сочувствии. Да ответит ли он, наконец, этот голос, думали они, и, если ответит, сможет ли им помочь?
