— Фиона? А это самка?
— Трудно сказать с уверенностью, самка или самец.
— Вот как? Мда-а-а…
— Это все?
— Пожалуй, все, если не считать вопроса, все ли матросики такие красивые, как ты.
— А, заткнись, — ответила она и зашагала прочь.
— Эй! Еще одно!
— Что? — нетерпеливо ответила она.
— Как нам выбраться наверх?
— На лифте.
Лифт. Он оказался неподалеку, круглая шахта, закованная в металл, восходящая к дыре в крыше, если только можно назвать живую ткань крышей. Соединение крыши и шахты было окружено и герметизировано губчатым белым воротником, видимо, поставленным для того, чтобы не травмировать окружающие живые ткани. Кабина лифта была овальной и прозрачной, подвешенном на толстых тросах.
— Любая конструкция, которую придется ставить в такой вот зверюшке, — сказал Роланд, — больше будет похожа не на инженерную операцию, а на хирургическую.
— Да, но пациент достаточно крепок, чтобы пережить ее, — сказал я, а потом добавил вполголоса: — Ты поставил передатчик?
— Да, в основание рамы.
— Ты как считаешь, по этой шахте сигнал Сэма до нас дойдет?
— Не вижу причин, по которым мог бы не дойти. Но как ты выведешь сигнал из шахты и через двери — если тут вообще будут двери.
— А мы, разумеется, поставим еще один передатчик сверху — и все.
Кабина заполнялась, и нас прижали к задней ее стенке. Высокий глуповатый инопланетянин с перепонками между пальцами на ступнях наступил мне на ногу, отступая назад, потом повернул свою рыбью башку и прохрипел что-то явно извиняющееся.
Путешествие наверх было очень длинным. Внешняя дверь наверху шахты была декоративной откидной решеткой, которая открывалась во что-то вроде плюшевого фойе древнего земного отеля. Там стояли кожаные пуфики и кресла, подходящие по цвету и стилю диваны, кофейные столики, пепельницы повсюду и масса растений в горшках. Стены были отделаны красно-золотой тканью. Это была сцена из прошлого — и весьма искусно имитированная, ничего похожего на быстро создаваемый и функциональный декор, который сейчас заполонил земной лабиринт. Это было огромное декоративное пространство, до краев заполненное разумной плотью.
— Вот это настрой, — сказал Джон.
Я повернулся к Дарле.
— Ты кого-нибудь знакомого тут заметила?
Она долго осматривала помещение, потом сказала:
— Нет, вроде бы никого.
— Ну да, пока, однако они тут или скоро тут появятся. Все, кто за нами гонялся. Даже, возможно, Уилкс.
— Он-то здесь будет, — сказала она так, словно наверняка знала, а может, так оно и было.
Еще одно длинное ожидание, на сей раз, чтобы получить каюту, и это после того, как мы отстояли в кабинет стюарда. Я дал Дарле ее монеты назад, заплатил тридцать восемь с половиной кредиток за наш проезд, отдал Джону деньги, чтобы частично возместить то, что он потратил на меня в больнице еще на Голиафе, и обменял примерно четверть своего золотого запаса на консоли. Когда подошло время записаться в судовой журнал для получения каюты, я приготовил свое фальшивое удостоверение личности, но клерк отмахнулся от него.
— Нам не нужно вашего удостоверения личности, сэр, просто назовите свое имя. Это свободное общество.
Я посмотрел на пластиковую карточку, которая утверждала, что меня зовут Т.Квакки Карп, эсквайр, и я подумал, что есть время убежать и время остановить свой бег. Настало время мне развернуться и посмотреть в лицо борзым, какими бы они ни были. Я отложил удостоверение в сторону.
— Джейк МакГроу с друзьями.
Он наклонился над клавиатурой компьютера, потом быстро выпрямился.
— Как вы сказали?.. Джейк МакГроу?
— Правильно.
— Тогда мы рады приветствовать вас на борту «Лапуты», сэр.
— Я-то рад сейчас очутиться где угодно. Скажите, когда мы доберемся до цели нашего рейса? И куда мы, собственно, направляемся?
— Мы должны добраться до Морского Дома завтра во второй половине дня, сэр. Это самый крупный город здесь, на Плеске.
— Плеск? Так называется планета?
— Ну, понимаете ли, официального названия у нее вроде как нет, и уж каждой языковой группе для нее есть собственное имя, но на интерсистемном она зовется Акватерра.
— Довольно понятно. Я так понимаю, что здесь имеются значительные массивы суши?
