Он показал мне маленькую кнопочку на левой колонке.
— Не беспокойся. Все были в стороне от машины, когда я ее нажал. Это очень пригодится, поскольку может заставить панель управления оружием появиться тогда, когда водитель заметил опасность, а машина — нет.
Он показал на панель управления лучевым оружием.
— Взять их, бобик… — повторил он. Потом повернулся ко мне с ошеломленной улыбкой. — Правда, странно?
— Ну, не совсем, — ответил я. — Владелец, вероятно, хотел сбить с толку любого, кто украл бы машину. Как мы. Как я.
— Тогда зачем вообще навешивать на все ярлыки?
— Хороший вопрос. Плохая память? — собственно говоря, тот факт, что у владельца, вероятно, было неплохое чувство юмора, должно быть, объясняло эти вопросы гораздо лучше.
— Ну, кто знает. Во всяком случае, цель можно выбрать просто вот так.
Он коснулся пальцем экрана сканера, накрыв точку своим указательным пальцем, потом убрал палец. Линии на экране сошлись, и точка оказалась в мигающем красном кружке.
— Это замыкает систему на отслеживание цели, а переключатель выстрелов — вот тут.
— А тут у тебя что?
— Дерево, как я понял. Эта штука, вероятно, так откалибрована, чтобы игнорировать растительность, но дерево это слишком высокое.
Я оглянулся в поисках этого дерева. Несколько машин были припаркованы довольно далеко от нас. Родстер Свихнувшейся Сволочи уже куда-то убрался, и все из нашей группы были сзади машины. Потом я посмотрел на дерево. Это было мохнатое неказистое деревце, не такое, которое можно было бы назвать привлекательным. Машина стояла чуть левее него.
— Я так понял, что положение машины не имеет значения.
— Сомневаюсь, — сказал Роланд.
— О'кей. Ладно, не стреляй минутку.
Я выбрался, пошел к дереву и писал так долго, как никогда в жизни. Я просто везун, что мне удалось терпеть так долго. Там, на Космостраде, были такие моменты…
Я пошел обратно к машине и скользнул снова за руль.
— Ладно, сержант артиллерии. Стреляйте, когда будете готовы.
— Есть! — он включил кнопку.
Что-то вылетело слева из-под машины, что-то большое и сияющее, извивающийся шар красного огня, который визжал, словно чудище из ада, отпущенное на волю. Этот звук заставил дрожь пробежать у меня по хребту. Форма была не совсем шаровидная, скорее расплывчатая, но в ней был намек на нечто живое, на извивающиеся члены, ноги, которые двигались по земле, но существо менялось в полете, вертясь, как пылевой смерч. Оно было огромное, по крайней мере, раза в три больше машины, и двигалось быстро и стремительно, как кошка, мгновенно покрыв расстояние от машины до дерева. Бешеное пламя поглотило дерево, потом огненные лапы окружили его и разодрали на части, вырвали с корнями из земли. Швырнули его в воздух, закрутив так, что оно завертелось волчком, бешено сгорая. Пылающие ветки полетели во все стороны. И все это время форма облака менялась, а звуки издавались такие, что, если их раз услышать, больше этого не захочешь. Дерево было разорвано на клочки, взвихряясь пеплом демонического сожжения. Оно еще некоторое время горело.
Когда ничего не осталось, странное пламя рассеялось, пропав в воздухе. Все, что осталось — это были дымящиеся куски на земле. Потом дым поднялся с того места, где было дерево.
Я обнаружил, что все это время очень крепко сжимал руль. Я расслабился и откинулся.
После долгого молчания Роланд сказал:
— Стало быть, это и был бобик…
— Угу, — я подавил дрожь. Эта штуковина действительно крепко подействовала мне на нервы. — И какие у тебя идеи?
Роланд подумал и сказал:
— Энергетическая матрица своего рода.
Что меня действительно достало, так это то, что у этой дьявольской штуковины была маниакальная целеустремленность. Верно, ее цель была всего-навсего дерево, но у меня было такое ощущение, что это существо поступило бы точно так же со всем, что только живет во вселенной. Со всем, с чем угодно. И не остановилось бы, пока не выполнило бы работу.
— Я так понимаю, что под матрицей ты имеешь в виду энергию, сформированную каким-нибудь полем, вроде статичного?
— Либо это, либо это какая-то невообразимая форма жизни.
— Форма жизни?! Господи помилуй, — именно тогда я сам себе признался, что от этой машины меня мурашки по коже продирают.
