Теноновое пространство.
А что это?
Они объясняли, но, честно говоря, я толком не понял, — признался майор,
Сейчас я у них уточню! — Профессор Федякин решительно направился к люку.
Пустой номер, Федор Петрович, — сказал вслед ему Гвоздь. — Они не станут с вами разговаривать.
Это еще почему?! — закипятился Федякин, прямо как Кипятков. — Я же все-таки ученый.
Не в этом дело. Им без разницы, ученый или помидор моченый. «Блины» принципиально не хотят говорить со своей едой.
Но с вами-то они поговорили.
Только в порядке исключения. В первый и в последний раз.
Профессор был уязвлен высокомерием разумной плесни.
— А вы уверены, Петр Трофимыч, что они вам правду сказали? Может, эти хитрые «блины» задумали захватить нашу планету так же, как они захватили станцию «Мартышкино». Вы только представьте на минуточку, — обратился уже ко всем Федякин, — Землю, полностью покрытую зеленой плесенью.
Все на минутку представили и содрогнулись.
Обломно, — сказал Тимыч.
Отстойно, — сказал Димыч.
Отвратно, — сказала Любка.
Так точно! — козырнул Кипятков.
Да чего им на поверхность-то выходить?! — пожал плечами майор Гвоздь. — «Блинам» и под землей неплохо живется.
А зачем, в таком случае, им нас об опасности предупреждать?! — запальчиво вопрошал профессор.
Чтоб мы не погибли, — ответил майор.
Нелогично получается, — пустился в рассуждения Федякин. — Если они питаются отрицательными эмоциями умерших людей, то им, наоборот, чем больше трупов — тем лучше. А уж если все человечество погибнет, они могут устроить пир на весь мир.
— Значит, это будет какая-то другая форма гибели, не выгодная разумной плесени, — убежденно произнес Гвоздь.
А какая?
Отличный вопросик, — хмыкнул майор. — Только у меня нет на него ответа. Но как бы там ни было, я верю «блинам». Интуиция мне подсказывает: они не врут.
— Ну хорошо, Петр Трофимыч, — Федякин начал потихоньку заражаться непоколебимой уверенностью Гвоздя. — А как избежать грозящей человечеству опасности — «блины» не объяснили?
Нет, не объяснили. Они лишь сообщили, откуда появится теноновое пространство.
И откуда же?
— Из Черного зеркала. Оно принадлежало древнекитайскому магу Сунь Фую, жившему в одиннадцатом веке. Это зеркало ему подарил сам Дьявол, когда Сунь Фуй гостил в Аду.
— Ну-у, пошла-а мистика, — поморщился Федякин. — Нет, я сторонник чистой науки.
В Любке Крутой сразу же проснулась белая ведьма:
— А чем это вам не нравится мистика?! — накинулась она на профессора. — Если хотите знать, мистика является продолжением науки. Она как раз там и начинается, где наука заканчивается.
Федякин шутливо поднял руки вверх.
— Сдаюсь, сдаюсь на милость прекрасной дамы… Ну и что нам теперь делать? Изобрести машину времени и отправиться в одиннадцатый век за Черным зеркалом?
Оно гораздо ближе находится, — сказал Гвоздь. — На улице братьев Заливайкиных.
Там же моя бабушка живет! — воскликнула Любка Крутая.
Правильно, Любаша. «Блины» мне доложили, что Черное зеркало стоит у твоей бабушки в прихожей.
Ну да! — тотчас вспомнила Крутая. — Бабуля в прошлом году летала в Китай, на международный съезд белых ведьм. И в Пекине, на барахолке, купила старинное зеркало.
Тимыч тоже вспомнил:
Я из этого зеркала духа вызывал, когда меня глючило. А сейчас, значит, из него реально теноновое пространство полезет.
Ой, мамочка, — пискнула Любка, на секундочку забыв, что она Крутая. — Неужели мы все погибнем? Я так обожаю жизнь. Так классно дышать воздухом, пусть и загазованным.
И воду тоже классно пить, пусть и загрязненную, — подхватил Димыч.
И каждое утро классно просыпаться, даже если в школу надо идти! — добавил Тимыч и заключил: — Да и вообще жить классно!
Так точно! — козырнул Кипятков и обратился к Гвоздю: — Товарищ майор, а не пора ли нам дать решительный отпор теноновому пространству?
Рано, Жора, рано. «Блины» сообщили, что оно полезет из Черного зеркала где-то часиков в семь. А сейчас у нас… — майор кинул взгляд на часы, — только пятый час.
Профессор Федякин взглянул на свои часы.
Петр Трофимыч, у вас часы врут! Уже полшестого!
Как — полшестого?! Не может быть!
Смотрите сами, — сунул профессор майору под нос циферблат.
