Вот это вы напрасно сделали, Федор Петрович, — пожурил профессора майор.
Да я уж после и сам себя сто раз корил, — вздохнул Федякин. — Прямо не знаю, что на меня тогда нашло. Принес плесень домой, положил в холодильник — на нее очень благотворно действует холод. А потом пошли эти странные сигналы, я переселился сюда, в лабораторию (официально считалось, что я улетел на Канары). И вдруг вспоминаю про плесень в холодильнике, бегу домой а «блина» там нет…
Тимыч внезапно изменился в лице.
Я съел этот блин, — ошеломленно произнес он.
Как съел?! — воскликнул профессор Федякин.
Со сметаной.
Вот так номер, чтоб я помер, — подкрутил майор Гвоздь оба уса.
Обалдеть, — обалдела Крутая.
Офонареть, — офонарел Димыч;
Так точно! — козырнул Кипятков.
Как же ты мог, Тима?! — упрекнул племянника дядя.
Есть очень хотелось, дядь Федь, — уныло оправдывался Тимыч.
Но он же был зеленый, зеленый!
Да я как-то внимания не обратил.
— Ох, дети, дети, — сокрушался Федякин. — Правильно говорится: «Маленькие дети —. маленькие проблемы. Большие дети — большие проблемы».
Тимыч виновато молчал.
— Послу-у-шайте, — осенило умную Любку, — а что если этот съеденный «блин» связан с черным шаром?
Майор Гвоздь аж подпрыгнул.
Верно, Любаша! Ты гений!
С каким шаром? — не понимал Федякин.
Тима, расскажи.
И Тимыч рассказал все сначала. И про таракана с унитазом, и про Ля с велосипедом, и про «мертвого» Димыча, и про нож в сердце…
Любопытно, любопытно, — в возбуждении потер руки профессор Федякин. — И когда это у тебя началось?
В тот день, когда я слопал этот дурацкий «блин».
Друзья мои, — с волнением промолвил профессор, — нет худа без добра. Если б Тима не съел злосчастный «блин», мы бы так и ломали головы над непонятным цвирканьем. А теперь я понял, в чем тут дело. По-видимому, «блины» мыслят образами. И передают нам эти образы в виде цвирканья. Но человеческий мозг не в состоянии преобразовать цвирканье в конкретные картинки, если он получает сигналы извне. Когда же «блин», трансформировавшись в черный шар, начал передавать информацию, находясь внутри Тиминой головы и напрямую воздействуя на мозговые клетки, мозг сию же секунду преобразовал цвирканье в зрительный ряд. Боже мой, боже мой, неужели мы наконец-то вступили в контакт! — все больше и больше волновался профессор.
Тимыч тоже заволновался, но по другому поводу.
Дядь Федь, а Ля — тоже зрительный ряд? — спросил он.
Ля? — рассеянно переспросил Федякин, думая о своем.
Да, девочка из послезавтра.
Даже не знаю, что тебе сказать. Вообще-то, это довольно распространенное явление, когда люди, попав в завихрение времени, переносятся на день, на месяц, а то и на год вперед. Это так называемый «эффект Мейера-Штольца».
Вот-вот, — вставил майор Гвоздь, щелкая зажигалкой и закуривая сигаретку, — а я про что говорил.
А почему тогда мать Ля сказала, что у нее нет дочки? — мучил Тимыча неразрешимый вопрос.
Федякин в два счета его разрешил:
Потому что девочка попала в будущее, которое не вдоль, а которое — поперек. Это так называемый «парадокс Хартли». Поэтому в нашем времени твою Ля кто-то помнит, а кто-то нет.
А она может вернуться? — с надеждой спросил Тимыч.
— Конечно может, — уверенно ответил профессор. — По так называемой «статистке Фигнера» каждый второй человек, попавший в завихрение времени, благополучно возвращается обратно из будущего в настоящее.
Тимыч был рад-перерад. А Димыч, потеряв терпение, вскричал:
— Да что мы про девчонку болтаем?! Давайте лучше про плесень поговорим!
— А чего про нее говорить? — сказал майор Гвоздь, перекинув сигарету из правого угла рта в левый. — С ней все ясно. Она пытается предупредить человечество о какой-то опасности.
Почему вы так решили, Петр Трофимыч?:
Потому что, Федор Петрович, все зрительные образы в голове Тимофея объединены общей темой.
Это какой?
Смертью.
Да-да-да, — закивал профессор Федякин. — Как же я сам не догадался.
Все стали гадать, какая же опасность может грозить человечеству.
Наверное, опять будет всемирный потоп, — выдвинула версию Любка Крутая, — раз Тиму из унитаза в канализацию смыло.
А может, мертвецы оживут и всех нас сожрут, — предположил Димыч, — раз я был живым трупом.
