Мне даже на пару мгновений стало стыдно, что довела рыжего до таких формулировок.
— У меня есть идея получше, — вздохнула я в конце концов, недовольно поморщившись от ощущения кома в груди.
— Просвети меня, — с жутковатой заледеневшей усмешкой уточнил Трай.
— У нас внезапно образовалась лишняя лошадь, — пожав плечами, честно ответила я и не удержалась от улыбки при виде вытянувшегося от удивления лица мужчины.
— И?
— И я предлагаю тебе ей воспользоваться, — ровно пояснила я. — Ты, конечно, никакими экзотическими магическими талантами не обладаешь, но, как мне кажется, сможешь стать приличной заменой Велесвете и утешением Черногору. — Удержаться от ехидства не удалось, но мужчина попросту не обратил на него внимания.
— То есть, ты предлагаешь мне поехать с вами? — рыжие брови удивлённо выгнулись.
— Чудеса догадливости, — фыркнула я. А потом добавила, решив до конца исчерпать странную ситуацию, в которую мы сами себя загнали, и окончательно разобраться с этим вопросом: — Почти. Я предлагаю тебе поехать со мной.
Насколько я понимаю, тебя здесь ничто не держит. Этот дом ты не считаешь домом и хочешь продать, никакой родни и посторонних обязательств не осталось, даже контракт — и тот закончился. А у нас значительно веселее и, мне кажется, ты со своей почти кошачьей натурой отлично впишешься. Зачем каждый день бороться с окружающими и что-то кому-то доказывать тут, если можно просто получать удовольствие от жизни там?
— Значит, всё-таки — жизнь? — подозрительно сощурился он, впившись в моё лицо почти физически ощутимым взглядом.
— Да, — без труда сообразив, о чём речь, кивнула я, не дав себе возможности задуматься и передумать. — Такой горячий мужик, да ещё с чувством юмора; надо брать! — резюмировала с насмешливой улыбкой.
— Кошка, — расплылся в ответной ухмылке — довольной и совершенно шальной — Трай. — Моя кошка?
— Твоя, твоя, — с ещё одним тяжёлым вздохом признала я. Глупо ведь спорить с очевидным, правда? — С одним только условием: ты расскажешь, чем занимался на границе. Надо же мне знать, как тебя князю расхваливать! И слезь с меня, ты тяжёлый.
Так он и послушался, да. Наоборот, прижался всем телом, впился в губы глубоким жадным поцелуем, и у меня вновь перехватило дыхание. И хотелось бы сказать, что от банального удушья, но раз уж начала откровенничать с собой и окружающим миром, надо быть честной до конца. От предвкушения, от удовольствия и от мысли, что эти ощущения будут со мной… конечно, не вечно, но ещё очень-очень долго. В самом деле, зачем постоянно менять мужчин, если — вот он, самый лучший? В постели изумительно хорош, ничего странного не требует, терпеливый и понимающий; просто глупо бегать.
Отказываться же от чего-то, чего никогда не пробовала, из-за застарелых страхов — форменная трусость. А ещё мне уже стало любопытно, что из всего этого выйдет.
В общем, очень скоро я сумела успокоить себя и отвлечь от бессмысленных душевных метаний. А там и Трай отстранился, и думать мне стало, определённо, гораздо легче, чем во время поцелуя. Рыжий даже выпустил мои руки. Правда, совсем не для того, чтобы покинуть кровать: он начал сноровисто расстёгивать мою одежду.
— Трай, нас вообще-то ждут, — напомнила я, перехватывая ладони мужчины.
— Думаешь, без нас молодожёны не справятся? — ехидно уточнил он, игнорируя неуверенное сопротивление. — Хочешь напутствовать князя?
— Спасибо, воздержусь, — в том же тоне возразила я. И, секунду подумав, взялась за его ремень; в самом деле, обойдутся без нас! Но всё-таки протянула сокрушённо: — Так я и не попробую вина из княжеских запасов!
— Будет тебе вино, не расстраивайся! — Рассмеялся он.
— Ты ради меня обворуешь княжеские погреба? — Я в ответ захихикала.
— Ради тебя могу и обворовать, только тогда до границы придётся добираться очень быстро, — заверил он. Удостоверившись, что я не собираюсь никуда сбегать, мужчина перестал меня придавливать, сел рядом на колени, чтобы заняться остальной одеждой, и попросил проникновенно: — Только не сегодня, ладно? Сегодня у меня на тебя другие планы.
— А если бы я ответила отрицательно? — уточнила я, задумчиво наблюдая за ловкими и быстрыми движениями чужих пальцев, расстёгивающих мой сапог.
