Ответом ему опять было молчание. У него не было даже чувства, что она хоть немного напугана тем, что ее похитили. Ее молчание таило в себе какой‑то вызов, и он снова осознал, что, несмотря на хрупкость и тонкость, в ней есть что‑то от дикого зверька. Он вспомнил, что она убежала. Не очень‑то осторожный поступок. Скоро к ней, безусловно, пристали бы, и весьма вероятно, что исход событий был бы для нее куда менее благоприятным. Даже если бы ей удалось добраться до города, одинокой и беззащитной женщине находиться там было вовсе небезопасно. Да, неосторожный поступок. Может быть, она совершила его от отчаяния?
Подойдя сзади, он поймал ее за плечо и потребовал тем самым повернуться к себе. Глаза цвета водорослей с досадой посмотрели на него. Он коснулся губы девушки кончиком пальца (Абул еще раньше заметил легкую ее припухлость), потом отвернул губу, отчего обнажился порез.
Итак, один человек убил сегодня другого из‑за этой женщины. Укус страсти? — догадался он, наблюдая за ней. На ее щеках появился румянец гнева, сменившийся горестной бледностью.
— Ах, — тихо протянул он, — я начинаю понимать. — Насильственная смерть любовника могла послужить веской причиной отчаянного побега!
Прекрасные глаза девушки зажглись таким возмущением, что он понял, что ей было трудно сдержаться и не высказать то, что она о нем подумала. Неожиданно Абул понял, что безумно хочет услышать ее голос, пусть даже и звенящий от злости. Но усилием воли она загнала свой гнев внутрь.
Повинуясь внутреннему порыву, Абул нагнулся и накрыл ее уста своими, касаясь ранки кончиком языка.
Сарита внутренне содрогнулась от этого поцелуя. Но кроме возмущения она почувствовала кое‑что еще; этот мужчина почему‑то притягивал ее к себе. Подавив вздох, Сарита отпрянула от Абула и прислонилась к стене, закрывая рот, тем самым как бы охраняя его от дальнейших посягательств.
Внизу кто‑то тихонько открыл и закрыл дверь. Она посмотрела туда. Во дворик вошли две женщины, одетые в простые темные платья, с платками на головах. Они взглянули наверх и, увидев ее и калифа, поспешили подняться по лестнице. Женщины поклонились Абулу, при этом открыв свое лицо.
Он небрежно ответил на их приветствия. Сарита с любопытством осматривала вновь пришедших.
Они были молодыми, как ей показалось, не старше ее самой. Одна из них имела довольно заурядную внешность, лицо ее было изрыто оспой, но ее простоту целиком искупало приветливое выражение лица и мягкие темные глаза. Глаза другой, веселые и умные, встретили внимательный взгляд Сариты с неприкрытым интересом. Сарите она очень понравилась, и ее неожиданно потянуло к ней, как бывает иногда, когда в незнакомце распознаешь человека, с которым возможны глубокие и длительные дружеские отношения.
— Как вас зовут? — спросил их Абул по‑испански.
— Зулема, мой господин, — ответила простушка.
— Кадига, господин Абул, — произнесла другая, косясь на Сариту.
— Вы знаете испанский?
— Немного, — ответили они скромно.
Абул кивнул. Он поручил Юсуфу, проконсультировавшись с визирем, выбрать двух, свободно говорящих на испанском, молодых служащих. Похоже было на то, что визирь и Юсуф поработали на славу. Эти девушки были молоды, и если и не очень свободно говорили по‑испански, то, несомненно, могли найти способы общения с испанской девушкой.
— Приготовьте ванну, — приказал он, повернувшись к все еще молчащей Сарите. Он улыбнулся и коснулся ее щеки там, где на нее налипла грязь.
— Ты очень нуждаешься в ванне, милая. Завтра я расскажу тебе все о них, но сегодня тебе помогут эти женщины.
Не успела Сарита осознать значение его слов, как он исчез из ее поля зрения. Она перегнулась через перила — внизу стояла круглая ванна, из которой поднимался пар.
Вокруг нее суетились обе женщины: они прыскали чем‑то в воду и раскладывали плотные полотенца. Увидев своего господина, они застыли в благоговейном молчании. Он заговорил с ними по‑арабски.
— Юсуф придет за ней через час.
К счастью для Сариты она не могла понять сказанное им.
— Госпожа, не соизволите ли вы спуститься? — позвала Кадига Сариту, все еще стоящую на галерее. — Ваша ванна готова.
