Называлась сумма, и если подозреваемый соглашался ее заплатить, ему действительно могли сделать некоторые послабления. А полученный навар делился с Андросовым, идейным вдохновителем и организатором этой гениальной системы.
Изучая схемы и разговаривая с людьми, Гуров пришел к выводу, что таких «полезных» следователей у Андросова было два. Один — небезызвестный полковнику Стеклов, а второй — попавший по милости Тимашова за решетку Прокудин.
Разумеется, это досадное происшествие не могло не расстроить Андросова, и на Тимашова у него появился большой зуб. Наверное, ему очень хотелось его наказать, но Андрей Тимашов действительно имел безу-пречную репутацию, и придраться к нему было не так-то просто.
Тогда появился вариант с Семеновым.
Хотя при допросах тот и не дал особенно внятного ответа, по какой причине он так настойчиво пытался «помочь» попавшему в беду следователю прокуратуры Прокудину, но было совершенно очевидно, что Семенов в преступную шайку не входил.
«Простоват для Андросова, — решил Лев, в очередной раз анализируя собранные данные. — Там прожженные нужны, а этот… шут деревенский. Но свое сделал. «Насветил», где надо и не надо, со своим пламенным желанием «помочь», информация дошла до Андросова, тот придумал очередной план. Если Тимашову «благодарности» Семенова были не нужны, кому-то другому они могли вполне пригодиться. Например, Лиманскому. Ближайший друг и помощник Андросова Крапивин объяснил Семенову, что надо делать, и вскоре оба, Лиманский и Семенов, успешно были застигнуты «на месте преступления». Дальше все было проще пареной репы. Посулить Семенову ослабления в режиме за «дополнительную информацию» — вот и весь незатейливый прием, который дал реальный предлог, чтобы «закрыть» Тимашова. С ним-то все понятно, а вот чем Лиманский провинился? Или просто для «показателей» привлекли?»
Кроме этого, несмотря на то что у Гурова накопился уже довольно внушительный «банк» фактов, ему все еще не был ясен мотив убийства.
Понятно, что Андросов упек Тимашова за решетку в ответ и в качестве мести за арест Прокудина. Так что наказание было уже осуществлено. Чем же еще мог вызвать недовольство плененный и бесправный Тимашов?
Пытаясь найти ответ на этот вопрос, он вновь вспомнил слова Ирины об адвокате. Какие такие «ответные» факты могли найти они с Тимашовым? Если речь идет о подковерных делишках Андросова, у Заруцкого не было возможностей, чтобы получать столь эксклюзивную внутреннюю информацию.
Скорее всего, Тимашов, уже имевший довольно внятное представление о том, какими методами пользовался в своей работе Андросов, просто поручал адвокату узнать что-то из доступных источников, чтобы дополнить уже имеющиеся у него сведения. А Заруцкий не смог соблюсти надлежащую осторожность и стал действовать слишком открыто.
Бдительный и осторожный Андросов, или кто-то из его приспешников, мог заметить оплошность и сделать соответствующие выводы. Они поняли, что, если тот на допросах начнет резать правду-матку, так же как, например, Семенов, многим не поздоровится.
Так это было или нет, разумеется, могли сказать только сами участники группировки. Но факт оставался фактом — убийство Тимашова явно выходило за рамки «мероприятий», предполагавших месть за «подельника». Это был слишком слабый мотив, чтобы пускаться на такой риск. Организовать покушение на человека, круглые сутки находящегося в квартире под тотальным конт-ролем видеокамер, не так-то просто. И хотя в данном случае это блестяще удалось, чтобы начать разрабатывать подобный план, нужна очень веская причина.
В пятницу вечером после напряженной и нервной рабочей недели Гуров вновь встретился с Крыловым.
Наслаждаясь легкой прохладой, уже приходившей на смену дневному зною, они сидели за столиком летнего кафе и, поскольку оба были за рулем, вместо вожделенного пива дегустировали зеленый чай.
— Почему тогда не убрали заодно и Заруцкого, считая, что он тоже в курсе? — отхлебнув глоточек, поинтересовался Крылов.
— Трудно сказать, — ответил Гуров. — Насчет Заруцкого — это ведь только мое предположение. Может, и из какого-то другого источника пришла информация. А может, просто поняли, что Тимашов его использует вслепую. Ведь чтобы получить те или иные сведения, не всегда нужно докладывать, для чего они нужны.
