Ему стало известно, что один из коллег, проводивший проверку в отношении одной бизнес-структуры, получил предложение, от которого не смог отказаться. Руководитель этой структуры, которого проверка, по-видимому, очень нервировала, пообещал за досрочное прекращение ее весьма существенную «благодарность».
Узнать, когда и где благодарность будет вручаться, было лишь делом техники, и Борис Андросов, как сотрудник соответствующей организации, с этой техникой, разумеется, был знаком.
В результате незадачливого коллегу взяли с поличным, а Андросов получил повышение по службе и следующее звание.
Дальнейшая деятельность Бориса Андросова наглядно показывала, что успешный прием был взят им на вооружение. За неполные два года, что проработал он в Главном управлении по борьбе с экономической преступностью, им было раскрыто несколько крупных злоупотреблений, большинство из которых имели место в «собственных рядах».
За эту неутомимую деятельность Андросов регулярно получал премии и повышения, безостановочно и неуклонно продвигаясь вверх по карьерной лестнице. Через некоторое время он был переведен на руководящую должность и получил подполковничий чин.
Схемы, содержащиеся в блокноте Тимашова, по-видимому, и были наглядным отображением «этапов большого пути», по которому столь успешно продвигался Борис Андросов.
Быстро научившись на примере с реально раскрытым им злоупотреблением, он вскоре стал создавать подобные случаи искусственно. В этом ему помогали несколько сослуживцев, так же, как и он сам, не особенно щепетильно относившихся к моральной стороне дела. Они сначала создавали ситуацию, в которой человек просто вынужден был дать или принять взятку, а затем, подкараулив момент этой передачи, «неожиданно» врывались в кабинет.
Иногда использовался и другой способ, не менее эффективный. Если служебное положение бедолаги, захваченного с поличным, позволяло поймать в сети более крупную рыбу, его не спешили «закрывать», а пытались склонить к сотрудничеству. За обещания смягчить наказание и учесть «хорошее поведение» при расследовании пойманный должен был найти предлог, чтобы всучить «незаконное вознаграждение» своему начальству. Разумеется, при этом он заранее знал, что все будет происходить под надзором полиции.
Все это Гурову удалось узнать, прорабатывая схемы, имевшиеся в блокноте Тимашова, и беседуя с людьми, которые в этих схемах значились.
В вечернем разговоре с Крыловым он сумел расшифровать почти все интересовавшие его сокращения и о некоторых из фигурантов схем получил даже довольно подробные сведения. После этого оставалось лишь встретиться с этими людьми и уточнить, что с ними произошло и по какой причине они попали в поле зрения Андросова и компании.
Главная трудность состояла в том, что многие из них, так же как Лиманский и как в свое время Тимашов, находились под стражей. Проводить беседу с ними в форме официального допроса Гуров не хотел, поскольку это могло бы привлечь к его деятельности ненужное внимание. А поговорить неофициально удавалось не всегда.
Где мог, полковник использовал личные знакомства и связи; когда это не получалось, пытался действовать через Кирилина или Крылова.
Довольно внятное представление удалось получить и о том, какую роль во всем этом играл так некстати упрятанный Тимашовым за решетку следователь Прокудин.
Некоторые факты позволяли сделать предположение, что не всегда пламенный борец за чистоту рядов Борис Андросов провоцировал получение взятки лишь с «разоблачительными» целями. Иногда это делалось и, так сказать, из любви к искусству.
Если речь шла о каком-нибудь горе-бизнесмене, неудачно попытавшемся «маневрировать» с налогами либо мошенничать с клиентами, с него действительно могли потребовать лишь взятку как таковую, пообещав прекратить или переквалифицировать дело. И здесь, разумеется, все делалось шито-крыто.
Уже сам следователь, в разработке у которого находился упомянутый горе-бизнесмен, был «своим» человеком и входил в группу Андросова. Соответственно, и «интересное предложение» подследственному делалось с его ведома, а иногда и по прямому указанию.
