Корпорация самозванцев. Теневая экономика и коррупция в сталинском СССР - страница 98

В записке со ссылкой на показания Константинова в качестве взяточников перечислялись 12 уже известных нам руководителей угольных предприятий, местных партийных работников, военных и милиционеров, в том числе А. А. Датуашвили, главный бухгалтер треста «Львовуголь» В. П. Козлов, В. М. Цыплаков, секретарь Бориславского горкома партии Дрогобычской области В. И. Бороздин. В заключение сообщалось: «Имеются данные, что участники организации находились также в преступной связи, помимо названных лиц, с другими руководящими работниками, в том числе с должностными лицами местных отделений Госбанка. Все эти данные тщательно проверяются».

Для большей убедительности и для «развлечения» советских лидеров к записке Сафонова были приложены образец одного из договоров корпорации Павленко на проведение подрядных строительных работ и фотография группы участников организации в военной форме.

В большинстве случаев архивы не позволяют проследить реакцию руководителей СССР на получаемые ими информационные документы или письма. Такой реакции могло не быть вообще или она выражалась устно, не фиксировалась в документах. Мы не знаем, читал ли записки Сафонова Сталин, активность которого заметно снижалась в последние месяцы жизни[607].

Различные источники уверенно свидетельствуют, что дело Павленко было не только замечено наверху, но и стало толчком для проведения новой кампании бдительности в партийно-государственном аппарате. Ее первым и очевидным результатом были различные административно-партийные преследования группы чиновников, так или иначе причастных к деятельности УВС, но не бравших взятки. Эту кадровую чистку провели без задержек в считаные недели, задолго до того, как следствие успело существенно продвинуться в разоблачении преступлений и организации Павленко, и чиновников-взяточников, попавших под арест.

«Бдительность» была ключевым словом в советском политическом словаре. Оно напоминало гражданам страны, что они живут в «осажденной крепости», а поэтому не должны много требовать и должны быть беззаветно преданными вождю-защитнику и самому лучшему в мире руководству и строю. Она предупреждала о наличии многочисленных врагов вовне и внутри страны, против которых можно было направить энергию недовольства тяготами жизни, переключая на это социальное напряжение.

Кампаний ненависти и бдительности было великое множество. Они организовывались по разным поводам и постоянно. Один из самых знающих и квалифицированных историков советского общества Шейла Фицпатрик добавила к числу своих многочисленных научных заслуг еще одну, указав на проведение в первые месяцы 1953 года одной из последних кампаний бдительности. Изучив советскую прессу, центральную и местную, она выявила конкретные проявления этой пропагандистской акции и обрисовала ее характер[608].

Основной идеей нового похода под знаменем бдительности было осуждение «ротозейства» и «благодушия» в отношении враждебных советскому строю аферистов, жуликов, расхитителей и иных преступников. Только в обстановке попустительства и неразборчивости чиновников, утверждали газеты, эти преступники творили свои черные дела, обворовывая государство. По справедливому предположению Фицпатрик, новая серия призывов к бдительности была тесно связана с послевоенной кампанией государственного антисемитизма, достигшей в начале 1953 года своего пика в «деле врачей-вредителей».

Многие из отрицательных героев газетных фельетонов и статей носили ярко выраженные еврейские фамилии и обличались при помощи антисемитских штампов, которые получили широкое распространение в позднесталинском СССР. Очевидно, ключевые материалы центральных газет