И ведь точно – размялся, туго перебинтовал колени и на завтрак уже шел едва ли не вприпрыжку.
Я отпросился у главного врача на выходные в город, к жене (ну вот такой я, не нужны мне чужие бабы, свою люблю). Петрович безмерно обрадовался, что останется один в палате.
– Сейчас вот провожу тебя до остановки, а заодно куплю винца, конфет, фруктов – Вальку надо будет на ужин пригласить. А кто девушку ужинает, тот ее и танцует, сам знаешь.
В санаторий я вернулся в понедельник. Палата моя была заперта. На всякий случай постучался – тишина. Отпер дверь своим ключом. В нос ударил резкий запах каких-то лекарств. Вышел из палаты, спросил у дежурной по корпусу, где мой сосед.
Та ухмыльнулась и сказала, что Петрович на втором этаже, в процедурной, под капельницей лежит.
– А что с ним?
– Он сам вам расскажет.
Поднялся наверх. Дверь в процедурную была открыта. На кушетке под капельницей возлежал мой Петрович.
Он открыл глаза, слабо улыбнулся.
– Ты это чего здесь разлегся, старина? – спросил я его.
– Ох, чуть богу душу не отдал, – пожаловался Петрович. – Я же, старый дурак, как тебя проводил, еще и в аптеку зашел, виагру купил. Всего-то полтаблетки в тот же вечер и принял. Не знаю, чего я там успел с Валькой, но очнулся, когда меня начали ширять уколами. Это Валька, когда я отрубился, перепугалась и сбегала за дежурным врачом. Сердечный приступ случился. Вот отлеживаюсь… Пошли они на фиг, все эти бабы, вот что я тебе скажу!
И правда, Петрович больше в сторону Вальки и смотреть не хотел, а прилежно принимал все прописанные ему процедуры. Но когда я в пятницу снова засобирался в город, он попросил, блудливо пряча глаза:
– Слушай, будь другом, займи, если можешь, рублей пятьсот… В понедельник отдам, племяш обещал деньжат подвезти.
– Шо, опять?!
– Да у меня же еще полтаблетки виагры валяется в кармане. Что добру пропадать?
– Тебя же эта Валька угробит!
– Не боись, на этот раз будет не Валька, а ее подружка. Она страшненькая, не так сильно возбуждает…
Ну что тут будешь делать с таким неутомимым ходоком? Только завидовать целеустремленности остатков его здоровья. Дал я ему, конечно, денег. И все выходные переживал за Петровича: выживет – не выживет?
…Да выжил, выжил! И домой уехал с этой Валькой, которая все же посимпатичней. Решила она, видать, скрасить остатки лет Петровича.
Наталья Кравцова
Новогодние приключения и салат оливье
– Доченька, папа дома? Я с сумками, спускаюсь в метро. Пусть он меня встретит! – прокричала в телефонную трубку мама и отключилась. Должно быть, у автомата очередь, всем нужно срочно позвонить, 31 декабря все-таки.
– Папа ушел за елкой. Я сама встречу, – ответила дочь пикающей трубке и поспешила одеваться-обуваться. Интересно, что там накупила мама? Наверное, не только всякие вкусности, но и подарочки под елку.
Анюта полдня хозяйничала дома одна: разгрузила холодильник, почистив, нарезав и отварив продукты по маминому списку, убрала квартиру, заодно проверила все потайные места, где родители могли спрятать заранее приготовленные подарки. Коньки, которые выпрашивала у них с начала зимы, не нашла. Все же где-то лежат. Не может быть, чтобы их не купили!
Отец вернулся с работы и, увидев сверкающую чистотой квартиру и порхающую по кухне Золушку, не стал доставать с антресоли искусственную елочку, отправился на елочный базар – в новогоднюю ночь в доме должно пахнуть живой хвоей и смолой! Жены нет, отговорить некому. Поручил Аньке быть на телефоне и, если он не успеет, самой встретить маму у метро.
Наскоро набросив шарф и пальто, нырнув в старенькие валенки, Анюта потянулась за шапкой. И тут ее осенило – антресоль в коридоре не проверила! Коньки могут лежать там! Сбросив валенки, вскочила на табурет, поднялась на цыпочки, дотянулась до дверцы, приоткрыла и осторожно пошарила рукой. Неведомая коробка обнаружилась сразу – как она раньше не догадалась?..
Аня несколько раз подпрыгнула на табуретке, но ничего толком не увидела. Потянула за угол коробки, не удержала равновесие – и свалилась… Следом съехала с антресолей и полетела ей на голову та самая картонная коробка. Анюта не верила глазам. В ней были не коньки, а сапоги, те самые, о которых она мечтала, рассматривая в витрине обувного магазина каждое утро по дороге в школу. Ах, мамочка, какая же молодец, что купила такую прелесть!
