– Тарну в зад твой периметр! – плюнул с досады южанин, отправляясь в очередной обход.
А местные то ли не до конца понимали, какую опасность представляют разгуливающие по их земле Высшие маги, то ли просто тянули время, чтобы собраться с силами. Еще утром Хош с Ангельмой пообщались через барьер с парочкой молодых загорских магов, отиравшихся возле магической преграды со скучающим видом. Имперцы объявили им о своих мирных намерениях и желании пообщаться с наместником или его представителем. Снисходительно улыбаясь – видимо, они посчитали такое поведение признаком слабости, – молодые волшебники вальяжно удалились в сторону быстро разрастающегося палаточного лагеря и вернулись лишь через два часа в компании еще десятка магов обоего пола.
Так как ни наместника, ни его официального представителя среди них не оказалось, имперцы даже не стали выходить к барьеру. А загорцы, не обнаружив на месте чужестранных магов, принялись покушаться на целостность магического барьера всеми известными им способами. Поскольку, по меткому выражению Ангельмы, набор этих способов был крайне скуден, то Высшим магам Империи быстро наскучило наблюдать за этими детскими играми.
А вот ближе к вечеру к границе захваченного имения вышла любопытная магическая троица, состоящая из невысокого, чрезвычайно подвижного старичка, еще более древнего худого старикана с сердито насупленными седыми бровями и молоденькой магессы.
Первым делом сердитый старикан прикрикнул на толпу бестолково тратящих силы магов. Не лишним будет заметить, что толпа за это время успела вырасти вдвое.
Кое-кто из молодых волшебников попытался перечить представителю старшего поколения, но тот прикрикнул еще раз, заставив-таки молодняк ретироваться в лагерь.
Избавившись от шумного соседства, старые волшебники долго всматривались в силовые линии барьера, время от времени пытались разорвать их или подвергали воздействию различных заклинаний. Не добившись результата, тихонько совещались друг с другом, затем вновь пробовали найти решение. Девушка все это время, скромно присев в сторонке, зарисовывала схему магических линий на листе пергамента.
Продолжалось это действо никак не менее часа и заинтересовало вновь находившуюся на своем наблюдательном пункте Ангельму гораздо больше бездарной и бессистемной суеты предыдущих визитеров. Здесь уже чувствовались и мастерство, и большой, по местным меркам, жизненный опыт.
– А ну-ка, давай, выходи! – громко потребовал сердитый старикан. – Нечего по кустам прятаться!
Прозвучало это настолько неожиданно, что магесса не сразу поняла, что обращаются к ней. А когда поняла, чуть не упала с облюбованного постамента. Она наблюдала за загорцами сквозь живую изгородь, а силовые линии барьера надежно скрывали ее амулеты и источник силы от магических взоров извне.
– Давай-давай! – не унимался старик. – Долго мы ждать будем?
– Чего тебе, дед? – недовольно осведомилась Ангельма, выходя из-за изгороди.
– Какой я тебе дед? – гневно тряхнув головой, возмутился старый загорец. – Ты чего сюда пришла? Чтобы хамить мне?
– Полегче на поворотах, дедуля! – имперская волшебница недовольно нахмурилась, отмечая, что все трое представителей Загорья предусмотрительно активировали свои магические щиты – в отличие от молодняка, легкомысленно считавшего, что если они никак не могут проникнуть за барьер, то и из-за барьера их никто не достанет. – Тебя вежливости не учили?
– Можно подумать, тебя учили! – не унимался старый волшебник. – Пришли в чужую страну и творите здесь гадости всякие!
– Это всего лишь недоразумение! – с неподдельной искренностью в голосе заявила Ангельма. – Мы для того и просили молодых людей, полдня паясничавших здесь, пригласить сюда наместника провинции или кого-то из его представителей.
– Нашли с кем разговаривать, – как ни странно, но пренебрежительный отзыв о группе молодых магов добавил имперской магессе уважения в глазах старика. По крайней мере, он заметно сбавил тон. – Эти бездари двух слов связать не могут.
– Прошу извинить нас за резкие слова, – извинился за всех сразу другой старичок – пониже и помоложе первого, – меня зовут Эри Мейло. Я – мейстер Северной провинции, а следовательно – лицо официальное. И я гарантирую, что все сказанное мне будет доведено до сведения наместника без искажений.
