— Сообщи остальным ожидающим, что мне нужно заняться важным делом, — приказала она ему. — Я переговорю с ними в другой раз.
— Да, ваше величество, — с поклоном ответил стражник. — Но некоторые будут очень разочарованы.
— Конечно. Так всегда бывает. Ничего не поделаешь, мне необходимо заняться делом, о котором я сказала. Так им и передай.
Стражник поклонился и ушел выполнять приказ. Вдовствующая королева покинула зал аудиенций через другую дверь и вернулась в свои покои. Там она выбрала простой плащ, накинула его на плечи и накрыла голову капюшоном так, чтобы быть неузнаваемой.
Она вышла из королевского замка и пересекла широкий двор, отделявший замок от Великого Собора Света. Там находилось то, что ей необходимо было увидеть.
Приближаясь к Собору, она устремила взгляд наверх. Множество окон, больших и маленьких, были украшены картинами из разноцветного стекла, искусно закрепленными в проемах. Однако среди этих витражей ни один не мог сравняться с картиной в круглом окне над главным входом. Этот витраж даже в пасмурный день сиял так, словно сам был источником света. Цветы и листья узора были составлены из кусочков стекла, имитирующих драгоценные камни; по чистоте цвета они могли поспорить с настоящими рубином и гранатом, розовым кварцем и сапфиром, аметистом и аквамарином, золотистым топазом, желтым кварцем и цитрином, изумрудом, хризопразом и нефритом — всеми камнями, представляющими Четыре Великих Дома. Она прекрасно помнила тот день, когда окно с завершенным витражом поднимали и укрепляли на предназначенном ему месте. Кто дал желтые стекла? Она вспомнила: Эрфт, старший брат Виттерна, нынешнего главы Дома Рябины. Покойный Алдрен из Дома Ясеня дал синие. В формировании витража участвовали известнейшие аристократы Великих Домов. И все они ушли из жизни.
Однако внимание Исы в этот день занимал не этот главный витраж, а три самых маленьких. Они были расположены на верхней галерее, поэтому их не замечал никто, кроме самых любопытных. Но и те, кому случалось их обнаружить, не желали возвращаться к ним снова. Как ни искусно были изготовлены эти витражи, они почему-то внушали зрителю неясное чувство страха. Эти стеклянные шедевры менялись со временем, и перемены не объяснялись прикосновением рук мастеров. Одна картина изображала руки Ткачих и Вечную Паутину. Когда земля пробудилась и зашевелилось Великое Зло, этот витраж, который на памяти всех живущих оставался почти стабильным, начал стремительно меняться. Теперь внимательный зритель мог увидеть, как движутся руки Ткачих. С того дня, когда Иса в последний раз смотрела на витраж, вид Паутины сильно изменился. Теперь на ней был виден ужасный дефект, белый узел, где Паутина Времени отторгала все цветные нити, за исключением редких красных, цвета крови.
Второй витраж, изображавший трясинного лаппера, был не менее пугающим. Маленький лаппер, когда-то сидевший у омута, теперь исчез в зарослях, а на сушу выполз огромный лаппер с пастью, полной острых зубов.
Однако самым страшным был витраж в третьем окне: там появлялись такие жуткие образы, что Иса приказала прибить поверх него плотный занавес, который скрыл его от любопытных глаз.
Сейчас это таинственное окно за занавесом, как всегда, было молочно-белым. Но вот в глубинах этой белой пелены что-то зашевелилось, словно из густого снегопада стало выходить существо более смертоносное и пугающее, чем даже то, которое выбралось из трясинного омута.
Иса секунду стояла, набираясь решимости, а потом подняла руку и сорвала пыльный занавес с гвоздей, которыми он был приколочен.
Она считала, что подготовила себя, но оказалось, что нет. Из окна, искаженное холодной ледяной завесой, но тем не менее различимое, на нее смотрело лицо величайшего врага Рендела. У нее появилось тошнотворное ощущение, будто от удара в солнечное сплетение. Пошатнувшись, Иса случайно прикоснулась к окну и тут же отпрянула и начала оттирать руки, словно из-за этого мимолетного прикосновения они покрылись холодной слизью. И Рохан с Зазар требуют, чтобы она; женщина, лицом к лицу встретилась вот с этим ужасом?
