Когда Пьетро дошел до прибытия в Верону, произошедшего не далее как прошлой ночью, глаза донны Катерины сузились.
— Значит, ты впервые увидел моего брата всего лишь сутки назад?
— Да, вчера, — поправил Пьетро, хотя разницы не было никакой.
— Вот как! И ты без колебаний бросился его спасать?
Пьетро покачал головой.
— Он не нуждался в спасении, донна. Пожалуй, мы только путались у него под ногами.
Катерина жестом отмела всяческие возражения.
— Чепуха. Он был бы мертв, а Виченца была бы в руках падуанцев, если бы не ты и твои друзья. Ты, видно, преуспел в военной науке.
— Я особенно хорош в качестве подушечки для булавок, — съязвил Пьетро.
— Вдобавок ты самокритичен, — одобрительно произнесла Катерина. — Тебя и твоих друзей Франческо сам Господь послал. Как бы мой брат вытащил голову из петли, которую сам для себя сплел, если бы не такие преданные и бесстрашные рыцари?
Пьетро заметил, что ни он, ни Марьотто, ни Антонио не были возведены в рыцарское достоинство, на что донна Катерина отвечала:
— Пока не были. Брат легко это исправит.
— Конечно, исправлю, — послышался глубокий голос из дверного проема. — Причем с удовольствием.
Пьетро уселся как мог прямо, но донна Катерина даже не повернула головы.
— Не очень-то ты спешил.
— Я задержался, донна, чтобы нарвать для тебя цветов, но в твоем доме так холодно, что все они завяли. — С этими словами Скалигер приблизился. Ногой он пододвинул скамью к кушетке и уселся по другую сторону от Пьетро, напротив сестры. — Как себя чувствует мой ангел-хранитель?
— Благодарю вас, мой господин, хорошо.
— Он будет жить, — добавила донна Катерина. — Без сомнения, однажды он вновь последует за тобой, так что ты во второй раз сможешь попытаться излечить его от этой пагубной привязанности.
— Сделаю все, что в моих силах. Пьетро, конечно же, снова бросится стреле наперерез, и тогда мне уж не будет пощады от тебя, донна. — Поза Кангранде выдавала его напряжение, в битве незаметное. — Как приятно видеть с твоей стороны материнскую заботу. Ты, наверно, хочешь исправить ошибку прошлого?
— Я расточаю милости тем, кого считаю достойными их, — отвечала донна Катерина. — И я, подобно Пьетро, строго следую приказам.
Этот выпад Кангранде проигнорировал.
— А здесь тепло, несмотря на твое присутствие. Верно, это Dottore велел обогревать комнату?
— Надо же как-то попытаться выжечь из юных сердец преданность ложному кумиру. Остается только надеяться, что разум к ним вернется.
Кангранде оглядел комнату.
— Что, и Антонио туда же?
— Ты заметил? — В голосе госпожи послышалось легкое удивление. — Да, и он не лучше — тоже позволил себя проткнуть в твою честь. Более того: Антонио сглупил, пытаясь самостоятельно вытащить свою булавку. Не понимаю, что на него нашло. Может, его древняя легенда вдохновила.
— Не иначе, — сухо произнес Кангранде.
Пьетро ушам своим не верил: Капитан был в ярости.
— Есть такая легенда, — начала Катерина, глядя на Пьетро. — О рыцаре, получившем от врагов три раны и оставленном на ночь в лесу, умирать от потери крови да от холода.
— Пьетро наверняка знает эту историю, — перебил Кангранде.
Катерина продолжала:
— Так вот, рыцарь сам вырвал одну стрелу, а раны перевязал обрывками волчьей шкуры. Видишь ли, волк думал пообедать, да не удалось. На следующий день рыцарь отыскал лагерь своих врагов, каждому из них нанес такие же раны, какие были у него, и оставил их в лесу. — Тут Катерина наконец взглянула в глаза брату. — Они умерли, не правда ли, Франческо?
— Умерли, да только не от ран, донна. Они замерзли насмерть, потому что поблизости не оказалось дружелюбного волка с теплым мехом.
Катерина выдержала взгляд Кангранде.
— Выходит, тебе повезло, Франческо. Повезло с друзьями, которые всегда готовы спасти тебя.
— Я не нуждаюсь в спасении. За исключением случаев, когда я в непосредственной близости от тебя, донна.
Катерина поднялась.
— Раз так, я избавлю тебя от своего присутствия.
И она вручила Кангранде мокрое полотенце. Пьетро заметил странную вещь: брат и сестра тщательно следят, чтобы пальцы их не соприкоснулись.
— Извините, синьор Алагьери.
В дверном проеме она обернулась.
