Очевидно, тот, кто организовал его транспортировку, в силу своего стратегического мышления, не забивал голову мелочами. Оно и понятно, если Магистры занимались отправкой новоявленных рекрутов по долгу службы и поневоле вынуждены были обращать внимание на мелочи, то в данном случае налицо был явный прокол.
Андрей, глаза которого успели привыкнуть к полумраку, всмотрелся в лицо спящего. Не признал, впрочем, и не мудрено, откуда королю знать каждого мелкого дворянина. А вот он, когда проснется, наверняка может задать кучу вопросов. И главный из них, наверняка, будет связан с разительным сходством соседа с правителем. Следующим по значению, с большой долей вероятности, станет интерес к покрою платья странного двойника. Ну, а какие выводы может сделать сокамерник после, неведомо никому. В лучшем случае, принять за призрак.
"Значит, стоит воспользоваться временной передышкой и постараться избежать сложностей", — решил Андрей и принялся за работу.
Первым делом он стянул пиджак. Свернул в плотный узел и запихал под кучу лежащей в углу камеры прелой соломы. Следом пришел черед галстука и роскошных туфель. Жаль, но ничего не попишешь, изделие итальянских модельеров начала двадцать первого века никак не гармонирует с грубыми сапогами средневековья. Сложнее пришлось с брюками. Оставаться вовсе без них показалось Андрею не слишком разумным. Он ограничился тем, что безжалостно вывозил добротную ткань в грязи и подвернул штанины по щиколотку. "Авось удастся отговориться нездешностью мастера", — махнул он рукой на историческое правдоподобие.
И в завершение маскарадного преображения варварски расправился с сорочкой. Оторвать воротник и манжеты удалось без труда. После чего он завязал полы узлом.
"Ой, халтура, ой, не похож…" — пробормотал король, пытаясь глянуть на себя со стороны.
"Остается надеяться, что мой сосед не слишком разбирается в модных течениях…" — успокоил себя Ильин и перешел к следующему пункту своего плана.
Размазывать по щекам жидкую грязь — удовольствие ниже среднего, однако, другого способа конспирации как-то не придумалось. Примирило с варварской процедурой только одно, после нее руки Андрея приобрели вполне современный вид. Глубокая кайма под ногтями и серая корка не могли вызвать ни малейшего сомнения в принадлежности оборванца к славному ордену бродяг.
"Растрепанные волосы, грязь на лице и одежде, босые ноги", — решив, что сделал достаточно, Андрей осторожно прилег на сырую солому и задремал. Неожиданно, быстро заснул. Разбудил его скрип поворачивающегося в замке ключа. Узник приоткрыл глаз и попытался рассмотреть помещение уже при свете, струящемся сквозь неплотно забитое досками окно. Ничего сверх ожидаемого, обычный каменный мешок. Толстая, окованная железом дверь, каменные плиты пола, клочья соломы, и недвижимое тело спящего в противоположном углу сокамерника.
Дверь отворилась, и в каземат протиснулся невероятно полный, одетый в потертые кожаные доспехи стражник. Он брезгливо потянул носом и уставился на Андрея. — Вот тебе и раз… — с некоторой озабоченностью пробормотал тюремщик. — Это еще кто? — всмотрелся в спящего дворянина, вновь перевел взгляд на нового персонажа.
— Не стоило мне открывать третий кувшин, — наконец произнес толстяк. — Похоже, что кухарка намешала в пойло всякого… Иначе, я бы помнил, кто и когда привез это чучело.
Он медленно приблизился к Андрею. — Ну и рожа, — уточнил нелестную характеристику узника наблюдатель. — Наверное, это ночная стража. Поймали какого-то шаромыгу… Нет, чтобы вздернуть его там же, на месте, так, не поленились, притащили сюда. Одно слово, мужланы. Не тюрьма, а проходной двор, — похмелье явно развязало стражнику язык.
— Ну и ладно, больше — не меньше, — принял он соломоново решение и пнул бродягу: — Эй, ты, хорош дрыхнуть.
— Ты тоже вставай, днем спать в камере не положено, — это охранник произнес уже для второго заключенного.
Старожил поднял голову и посмотрел на окно.
— Жюль, какого пса?.. — несколько фамильярно поинтересовался он у толстяка. — Такую рань?
— Заткнись, морда, — без особой, впрочем, злобы, а скорее следуя привычке, прикрикнул сторож. — Там отоспишься, — заржал он, и ухватился за голову.
