Французский двор был инициатором и вдохновителем всех видов борьбы знати с короной, и поэтому главный удар Ришелье наносил именно по нему как центру оппозиции, пытаясь лишить силы этот очаг дворянского неповиновения, подчинить его королю. Мы попытаемся бросить взгляд на придворные партии и группировки, определив состав их участников, а также мотивы и цели оппозиции, способы борьбы и причины поражения мятежников.
К моменту прихода кардинала Ришелье к власти (1624 г.) французское общество оставалось политически поляризованным и религиозно разобщенным, что было наследием длительных гражданских потрясений предыдущей эпохи. В литературе того времени выделялись два главных противоположных политических лагеря, называемых «партиями», — «благочестивые» (dévots) и «добрые французы» (le bons français). Конечно, это были не партии в современном нам смысле политических организаций с четкими целями, задачами, программами, оргструктурой и партийным[150]членством, а скорее — рыхлые общественные объединения, объединявшие лиц высокого социального положения на основе определенных доктрин. Так, «благочестивые» являлись духовными и политическими преемниками Католической Лиги XVI в. и ее идеалов, получив свое название от сочинения св. Франсуа де Саля «Введение в благочестивую жизнь» (1607 г.), которое стало к тому же настоящей идеологической основой движения. Исполненные религиозного нетерпения, они требовали от короны отмены Нантского эдикта 1598 г., предоставляющего гугенотам политические свободы, захвата всех протестантских крепостей во Франции, союза с Папой и католическими державами, Испанией прежде всего, а также восстановления политических привилегий дворянства. Идеи «благочестивых» получили особенное распространение в дворянской среде, раздраженной растущим авторитаризмом королевской власти, которую представлял главный министр. Второе сословие использовало всякую возможность предъявлять короне свои претензии на участие в делах королевства, тем более что существовало оформленное идеологическое обоснование протеста.
Уже во второй половине 1620-х гг. партию «благочестивых» возглавили обе королевы Франции — мать и жена Людовика XIII Мария Медичи и Анна Австрийская, недовольные своим полным отстранением от всяких государственных дел и усилением влияния Ришелье, который не допускал их до власти и не считался с их мнением. Особенно была обижена королева-мать, так как своим возвышением кардинал был обязан только ее покровительству. Однако с первых же шагов Ришелье в качества главы королев-[151]ского совета ей стало ясно, что его политика, как внешняя, так и внутренняя, прямо противоположна ожидаемой. Испания была также заинтересована в победе при французском дворе партии «благочестивых», поскольку это бы отодвинуло вступление Франции в Тридцатилетнюю войну, где решалась судьба испанской гегемонии и единства католического мира. Анна Австрийская рассматривалась главной опорой испанцев во Франции. Огромную роль в распространении идей «благочестивых» играли иезуиты, под влиянием их находились обе королевы. Последние искали всевозможные пути давления на Людовика XIII, чтобы он сместил Ришелье и, изменив политический курс, разорвал бы связи с протестантскими государствами, вступил в вечный союз с Испанией и искоренил гугенотскую религию. Конечно, не все сторонники Марии Медичи и Анны Австрийской безоговорочно разделяли эту программу, многие относились к ней скептически в силу откровенной реакционности духовных идеологов «благочестивых», однако мирились с ними, рассчитывая на восстановление влияния на короля членов его семьи и последующие за этим личные выгоды.
Партия «добрых французов» сформировалась как преемница общественного направления конца XVI в. — движения «политиков», противопоставлявших себя Католической Лиге и поддерживавших короля Генриха III. «Политики», среди которых было много представителей высшей бюрократии и нового дворянства, безоговорочно поддерживали сильную королевскую власть, которая подняла их на высоту социального положения, и провозглашали терпимость ко всем религиозным конфессиям. Именно они помогли Генри-[152]ху Наваррскому взойти на трон Франции в 1589 г. и обеспечить проведение новой политики веротерпимости. После смерти Генриха IV (1610 г.) «политики» все чаще стали называть себя «добрыми французами», объясняя это желанием добиваться того, чтобы королевская политика проводилась во имя общенациональных интересов Франции и доминировала над устремлениями влиятельных клиентелл и группировок. «Политики» были, несомненно, преданы католической религии, но придерживались точки зрения о необходимости самостоятельности галликанской церкви по отношению к Риму, являясь как бы посредниками между гугенотским индивидуализмом и римско-католическим универсализмом. «Добрые французы» выступали против притязаний «благочестивых» на восстановление господства католичества во Франции и в Европе, призывая проводить политику, продиктованную исключительно «государственным интересом». Среди сторонников этого движения также было много новых дворян, столичных чиновников, юристов-парламентариев, членов королевской клиентеллы.
