Важным фактором относительной стабильности положения двора Маргариты явилось то, что Овернь и соседний Лангедок быстро признали Генриха IV, и на их территории не было масштабных боевых действий, хотя зимой 1590/91 г. королеве и ее окружению пришлось пережить бунт гарнизона Юссона, задобренного обещаниями скорой выплаты денег. В 1593 г. король восстанавливает регулярное финансирование двора своей жены, которая, в свою очередь, организует его в полном объеме. Именно в это время уже появляется постоянный совет Маргариты во главе с канцлером Жаном Бертье, будущим епископом Рье, представляющим ее юридические интересы.
Таким образом, пока мужчины воевали, придворная жизнь сохранялась при «дамских дворах», и именно двору Маргариты де Валуа удалось оказать влияние на французский двор XVII века и осуществить настоящую преемственность в деле его организации и функционирования. Однако случилось это уже в 1600-х гг., а к моменту коронации Генриха Наваррского в 1594 г. в Шартре, который отныне мог полноправно называться Генрихом IV, всем было понятно, что старого двора более не существует. Итогом гражданских войн стала глубокая ностальгия дворянства по утраченному навсегда двору Валуа, всеобщая [82]социальная апатия и депрессия. Ренессансная Франция канула в Лету.
В числе многочисленных проблем, стоящих перед Генрихом IV, о чем пойдет речь в 3-й части настоящей книги, оказалась весьма злободневная проблема организации «дамского двора». Герой одноименного произведения уже упоминавшегося Агриппы д'Обинье барон де Фенест произнес слова, которые разделила бы вся мужская часть двора Генриха IV: «Удалите от двора дам, упраздните дуэли и балеты, и там будет незачем находиться». Дамы появились при новом дворе вслед за своими мужьями в 1594 г., когда нового короля признал Париж и он в очередной и последний раз сменил вероисповедание. Однако дома королевы — главного социального символа «дамского двора» — в данный момент времени не существовало, поскольку законная жена короля — Маргарита де Валуа — пребывала в Юссоне, пережидая гражданские войны и рассчитывая на возвращение в Париж вслед за королем. Генрих IV в тот момент меньше всего желал видеть Маргариту в столице, поскольку мечтал о разводе и женитьбе на своей фаворитке Габриэль д'Эстре, герцогине де Бофор.
По правде говоря, существовала своего рода имитация «дамского двора», поскольку Габриэль д'Эстре поселилась в Лувре, в апартаментах французских королев. Эта официальная любовница Генриха IV, мать его троих детей, питавшая надежды однажды стать французской королевой, являлась главной противницей возвращения королевы Маргариты в Париж и соответственно настраивала короля. Дамы были вынуждены ей служить, но служба эта, как и сама фаворитка, особым почетом не пользовалась. Вдобавок ко[83]всему служение это было безвозмездным, поскольку король не решился создать официальный оплачиваемый штат из знатных дам для своей пассии. Первый большой бал, состоявшийся в Лувре по случаю заключения Вервенского мира с Испанией 1598 г., показал, что при дворе нет не только настоящей королевы, но также и главной фигуры придворной жизни — церемониального короля. Именно после этого бала придворная дама двора Генриха III мадам де Симье язвительно, но верно заметила: «Я видела короля, но не увидела Его Величества». Фраза стала крылатой.
Дом царствующей королевы Франции был восстановлен только в 1600 г. благодаря трем событиям: неожиданной смерти от родовой горячки Габриэли д'Эстре, разводу короля с Маргаритой де Валуа (1599 г.) и его женитьбе на Марии Медичи. Новая французская королева появилась во Франции как результат долгого дипломатического торга короля, Римского Папы и герцога Тосканского. Взамен аннулирования брачного союза с Маргаритой де Валуа и списания части внешних долгов Франции Генрих IV обязался взять в жены именно эту принцессу, которая приходилась двоюродной племянницей Екатерине Медичи.
Маргарита, будучи уже королевой Франции, согласилась на развод с Генрихом IV, с условием сохранения за собой титула королевы без королевства. Отныне она именовалась — королева Маргарита, герцогиня де Валуа. Развод для нее стал главным (хотя и далеко не единственным) условием возвращения в Париж. Однако король не спешил давать разрешение и выжидал удобный для себя и двора момент. Триумфальное возвращение королевы Маргариты в[84]столицу в 1605 г. под крики восторженных парижан стало важным и действительно своевременным политическим решением короля, ведь Маргарита как последняя представительница рода Валуа символизировала двор прежней династии, связь с которым Генрих IV всегда демонстрировал. Король стал сознательно привлекать свою первую жену ко всем официальным церемониям, подчеркивая тем самым единство и величие королевской семьи и власти. Таким образом, в начале XVII в. во главе женского двора Франции оказались две королевы, Мария Медичи и Маргарита де Валуа; по иронии судьбы первая была настоящей, а вторая бывшей женой короля!
