Королевский двор Франции в эпоху Возрождения - страница 19

) франкских и французских королей, вплоть до XVI в., на основе чего был дан обзор церемоний королевского посвящения и коронации; отдельно был затронут вопрос связанной с ними церемонии торжественных въездов. Эта работа знакомит отечественного читателя со складывающимся куриальным и государственным церемониалом, его составными ритуалами и процедурами, показывая тесную связь светского и церковного двора/начала монархической Франции рассматриваемого периода; вместе с тем не до конца понятна актуальность заявленной проблематики, хорошо исследованной в работах отечественных и зарубежных авторов[100].

Исследование представительниц Тюменского университета, Г.И. Баязитовой и Д.С Митюревой, посвященное изучению политических представлений известного правоведа Жана Бодена (ок. 1529–1596), хотя и не затрагивает проблематику королевского двора напрямую, но рассматривает одну важную составляющую общественно-политических настроений, разделяемых монархами Франции — неоплатонический взгляд на сущность государственной конструкции, «хорошо устроенной республики», где двор занимает одно из важных мест. Авторы подчеркивают, что ключевое понятие, которое вводит Ж. Боден, «гармоническая справедливость», является конечной целью любого государственного образования, и доказывают, что королевская политика времен Религиозных войн была построена на воплощении «идеи гармонии и упорядоченности как выхода из сложной политической ситуации», во многом соглашаясь с гипотезой Дени Крузе о стремлении королевы-матери Екатерины Медичи построить модель неоплатонической монархии[101]. В нашей диссертации мы также постараемся представить аргументы, подтверждающие эту точку зрения.

Наконец, нужно отметить важный вклад в куриальные исследования работ коллег из Института всеобщей истории РАН, в частности, связанных с журналом «Французский ежегодник». Начиная с возобновления его выпусков в 2000 г., на его страницах регулярно появлялись статьи по истории двора или смежных с ним проблемных вопросов. Так статья П.Ю. Уварова, «Социальная история французского дворянства на перекрестке герменевтики и эмпиризма» (2001) призвала к научной кооперации медиевистов и новистов[102], что нашло воплощение в специальном, международном по составу участников, выпуске «Французского ежегодника» 2014 г., под редакцией А. В. Чудинова и Ю.П. Крыловой, полностью посвященном истории двора[103]. Названный «Жизнь двора во Франции от Карла Великого до Людовика XIV», выпуск собрал работы различной тематики: историографической, социально-политической, культурной и церемониальной. О сегодняшней значимости и актуальности истории двора в отечественной историографии свидетельствуют также коллективная монография, посвященная вопросам фавора и фаворитизма, их политической и социальной роли в разных странах и эпохах: «Кому благоволит Фортуна? Счастливцы и неудачники при дворе в Средние века и Новое время», под редакцией Ю.П. Крыловой, а также специальный выпуск приложения к журналу «Средние века», посвященный культурным практикам XVI–XVII вв., в которые также был вовлечен двор: «Французское общество в эпоху перелома: от Франциска I до Людовика XIV», под редакцией Е.Е. Бергер и П.Ю. Уварова[104].

Многочисленные работы П.Ю. Уварова, посвященные процессам усложнения социальной стратификации во Франции XVI века и взаимоотношениям властно-судебных структур страны с представителями различных сословий и социальных групп, вообще позволяют сделать вывод, что общество двора, повторяя иерархическую структуру остального французского общества, было выстроено аналогичным образом, но вместе с тем плотно вплетено во множество межсословных отношений, и поэтому никогда не было замкнутым миром. В том числе по этой причине французское общество было хорошо осведомлено обо всем, что происходит при дворе, и эта осведомленность возрастала от правления к правлению, пока не вылилась в протестные и революционные порывы[105].

Недавняя монография Д.Ю. Бовыкина, «Король без королевства. Людовик XVIII и французские роялисты в 1794–1799 г.», демонстрирующая процесс десакрализации французской королевской семьи и постепенной утраты политического тела после Французской революции, невольно наводит на сравнительные параллели с ситуацией в 1588–1594 гг., период «