И вновь кровь течёт по жилам медленнее. Нет, не понял. Нужно объяснить — пока ещё хватает так стремительно иссякающей смелости:
— Он не позволит. Он не хочет, чтобы я покидала замок. Хочет, чтобы я осталась при нём навсегда.
Теперь молчал брат правителя. Молчал — и слушал, больше не позволяя вырваться даже тихому смешку. А Шантия говорила снова и снова, надеясь, что слова кончатся прежде, чем потекут вновь слёзы: как тоскует по дому, как желает вернуться, пусть даже прогневав этим людского вождя…
— … Вы можете сказать, что я украла вашу лодку, пока вы спали; пусть даже я умру, пусть меня заберут волны… Пусть даже не сейчас, пусть весной, но обещайте. Обещайте, что поможете мне.
— Тебе не придётся ждать весны. Я отправляюсь уже завтра.
Согласился?.. Шантия замолчала, но губы ещё шевелились, извергая неслышные остатки молитв. Завтра? Завтра — это ведь так скоро, гораздо, гораздо ближе, чем весной!
— И я с вами?
— Всенепременно, — заверил Киальд, отстраняя от себя «ведьму». — Ждите. Я обещаю.
Он ушёл; за узкими окнами сгущалась темнота, но теперь Шантию не страшили ночные призраки. Завтра! Завтра останется позади логово дракона, и Белая Дева умчится прочь по белоснежным равнинам, так похожим на облака…
В ту ночь ей снилось море — и никакого пламени.
Шантия проснулась ещё до рассвета и долго лежала, вглядываясь в темноту за окном: не показалось ли солнце? Не пора ли? То и дело она поднималась и подходила ближе: не проглядеть бы рассвет! Задолго до срока сняла она все украшения — ни к чему на родной земле подарки из сокровищницы дракона! — и оделась в простое шерстяное платье — ушла бы голой и босой, но слишком глупо умереть в море от холода.
В тишине бесконечных коридоров пленница замка прокралась на кухню и затолкала в котомку как можно больше хлеба: путь далёк, и неизвестно, получится ли отыскать пищу после. Шантия вдыхала горький дым, смотрела на почерневшие гобелены, на оплывшие жирные свечи — и прощалась со всем этим навсегда. Скоро, скоро расстелятся перед ней морские просторы, и не страшен холод, не страшен лёд: богиня сбережёт свою дочь, донесёт до тех мест, где там и тут сверкает в солнечном свете чешуя морских духов, и духи укажут дорогу к дому. Расступится не во сне, но наяву ненавистный туман. Там, на родной священной земле, не настигнет её огненный дух, отравивший прекрасные сновидения и обративший их в кошмары.
Чуть теплее на улице, и ветер не обжигающе холоден; в самом деле? Или просто снова согревает то тепло, какое даровала каждому из своих детей Незрячая, тепло уже почти потерянное и позабытое, так походящее на материнские объятия? Шантия шла, держась по старой привычке в тени стен, и думала — как, как вывезут её из замка, мимо зорких часовых, без ведома короля? Быть может, уложат в телегу и накроют сверху рогожей, наказав не шевелиться; а может, Киальд прикажет часовым — и те послушаются королевского брата…
У ворот уже собиралась процессия; где же её лидер? Не стоило бы показываться на глаза остальным варварам: Киальд благороден, но может ли отличиться тем же достоинством каждый его спутник? Шантия забыла слова молитв, и потому сейчас взывала к богине лишь коротким «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста».
Приблизился, ни говоря ни слова, брат правителя: где же он был?! Почему так долго?! Она боялась задать вопросы вслух, и потому лишь сделала шаг навстречу с робким:
— Пора?..
Преисполненное радостным томлением сердце замерло — и в тот же миг на плечо легла широкая рука.
— Ты ещё не веришь мне, брат? Она хотела сбежать.
Нет. Нет. Нет-нет-нет…
Шантию схватили теперь за оба плеча и развернули к себе. Не смотреть, не смотреть в огнедышащую пасть дракона: ведь от этого огня слепнут.
— Кто тебе позволил?! С чего это ты возомнила, что можешь что-то решать вопреки моей воле?! Мало того, ты с чего-то вздумала, будто Киальд станет лгать мне ради какой-то девки!
Больно, когда тебя трясут, но гораздо больнее, когда становишься жертвой столь хитроумного обмана. К чему, к чему глупые спектакли?! К чему заставлять надеяться — лишь затем, чтобы после надежду отобрать? Почему? За что Киальду, такому, казалось бы, понимающему, её ненавидеть?! Шантия билась в руках Кродора — и шептала:
