— Ну, — сказал Харальд, — вы знаете, о чем шла речь. Теперь я жду от вас советов.
— А что думает король? — спросил ярл Орм.
Аринбьёрн расхохотался.
— Если бы он знал, что делать, мы не пили бы это пиво.
Орм нахмурился, услышав такую вольность от нижестоящего, и открыл было рот, чтобы поставить дерзкого на место. Харальд знаком велел ему успокоиться и заговорил сам. С его лица не сходила угрюмая мина.
— Мне не нравится то, что король данов окажется выше меня, пусть это будет даже только в тех владениях, которые он мне предлагает.
— Но эти владения богаты, король, — заметил законоговоритель Бю Гизурасон. — Дания не переживала таких тяжких времен, как Норвегия. Там есть пища, одежда и другие вещи, в которых мы очень нуждаемся; а мы сможем перевозить все это к нам.
Гуннхильд уже возражала против предложения датского короля, разговаривая с сыном один на один, однако не рискнула тогда слишком сильно нажимать на него. Теперь же, перед всеми собравшимися, она начала с другого:
— Ты же хотел в этом году отомстить за твоего брата Эрлинга и заставить трондов покориться нашему дому.
— С этим можно и подождать, — напрямик сказал покрытый боевыми шрамами лендрманн Ранульв Каарасон. — Голодные люди плохо сражаются. Давайте-ка сначала сделаем так, чтобы наши наедались лучше, чём те.
— Путешествие в Данию может быть небезопасным, — предупредил Аринбьёрн.
— А голод ничуть не лучше, — откликнулся его приятель хёвдинг Кетиль Красный.
— У меня нехорошее предчувствие насчет Хокона Сигурдарсона, — сказала Гуннхильд. — То, что он может спокойно умереть от болезни, кажется мне слишком большой удачей для нас.
— Мы слышали уже несколько месяцев назад, что он лежит в постели, — напомнил Бю.
— Мы слышали также, что он говорил всем, будто не болен.
— А что еще он мог сказать, королева? — спросил Ранульф. — Разве мог больной позволить себе показать свою слабость?
Кетиль кивнул.
— Не часто люди поднимаются снова после того, как пролежат несколько недель в кровати. А если и поднимаются, то обычно ненадолго.
— Такая лиса легко может прикинуться умирающей, — возразила Гуннхильд.
— Но зачем ему это могло понадобиться, королева?
— Чтобы заманить зайцев туда, где она сможет дотянуться до них.
Не успев закончить фразу, она сразу поняла, что допустила серьезнейшую ошибку. Харальду Серой Шкуре не понравилось сравнение с зайцем.
— Неужели мы испугаемся его? — резко бросил он. — Клянусь всеми святыми, если он умер, я буду почти жалеть об этом. Я хочу убить его своими руками. — Он с каждым словом закипал все сильнее. — Я могу это сделать. Я не давал ему приюта под своей крышей.
— Я не стал бы доверять твоему тезке Харальду Синезубому, — веско сказал Аринбьёрн. — Мы знакомы с ним давно. У него в Дании есть такие болота, в которых человек, пытающийся их перейти, обязательно утонет.
Гуннхильд ощущала тот огонь, который тлел в сердце Харальда. Она надеялась, что ей удастся сегодня затушить его, или он погаснет сам собой. Но, напротив, он только разгорался.
— Да, нужно быть осмотрительными. — Его голос набирал силу. — Однако мы удачно ладили с ним прежде, а сейчас он рассчитывает на нас. К тому же мне в таком случае придется там часто бывать. Мало ли что может произойти. Он стареет. У него плохие отношения с сыном. Может случиться даже так, что мы присоединим королевство.
— Или потеряем, — бросила Гуннхильд.
— Господин, ты можешь лишиться своего собственного королевства здесь, дома, если эти плохие годы будут продолжаться, а ты не сможешь ничего сделать! — рявкнул Ранульв. Сразу несколько человек громко заявили о своем согласии.
Орм перекрестился.
— Возможно, Бог смягчил сердце датского короля.
— Я назвала бы это самым маловероятным из всего, что может случиться, — язвительно возразила Гуннхильд. Она повернулась к Харальду. — Это опрометчивая поездка, мой сын. — Она услышала отчаяние в собственном голосе.
Он вскинул голову.
— Никто не посмеет сказать, что я чего-то боюсь!
Разговор продолжался, но Гуннхильд больше не произнесла ни слова. Она знала, что ее победили.
— Что ж, король, — сказал Аринбьёрн, как бы прекращая бесконечное обсуждение, — раз ты решил ехать, я отправлюсь с тобой.
