Раэль смотрела на экран перед собой и думала, что это, наверно, единственный след, который поможет определить хозяев корабля. Ее первым побуждением было переписать все, что находилось в компьютере, однако она не потянулась к коробочке на поясе, где хранились квантопленки. Какая бы система передачи данных ни была у этого компьютера, она отличалась от терранских стандартов – нигде не было видно маленького круглого гнезда, куда вставляют кассету с пленкой.
Появился Дэйн. Он потянулся к консоли, но отдернул руку:
– Не стоит рисковать – можно нарушить работу автоматики.
Раэль кивнула:
– Точно. Оставим Тану. Если кто и может с этим разобраться, так только он.
Они покинули лабораторию и пошли назад по складским проходам. Дэйн молча вышагивал рядом с доктором. Девушка посмотрела на штабели груза на большой платформе и, к собственному удивлению, узнала некоторые надписи.
– Это вроде написано по-закатански? А вон там – по-персидски. Корабль бывал в затахских колониях или торговал затахскими товарами. Но вот остальные…
– Вроде в основном канддойдские, – неуверенно произнес Дэйн.
Раэль с трудом подавила улыбку. Конечно, Дэйн должен был узнать эти надписи. Бóльшая часть команды изучала немногочисленные данные о канддойдской сфере влияния с тех пор, как «Королева» нырнула в гиперпространство. Раэль сосредоточилась на биологической информации, а Дэйн Торсон и Ян Ван Райк занялись культурой – всем, что им понадобится, если доведется установить торговые отношения.
Собственно, в этом ничего смешного не было. Всякая хорошая команда, направляясь к новым территориям, по крохам собирает доступную информацию. Насмешило ее другое: хотя она была в биозащитном скафандре, таком же бесполом, как на самом Дэйне, помощник суперкарго все так же избегал на нее смотреть.
Раэль подошла к контейнерам необычной формы, чтобы лучше их рассмотреть, стараясь придать лицу непроницаемое выражение на случай, если Дэйн все-таки глянет на щиток ее шлема. Мысленно доктор перенеслась на рынок Канучетауна, где она взяла отрез великолепного синего торнского шелка и изобразила несколько основных движений танца Ибиса.
Тогда ей хотелось помочь своему старому товарищу по команде Деку Татаркоффу выгодно продать товар, и она думала лишь о том, как красиво шелк развевается и взлетает в воздух. Она забыла, какое впечатление танец производит на зрителей, и, случайно взглянув на высокого светловолосого помощника суперкарго, увидела на его лице здоровое мужское одобрение, которое почти сразу же сменилось замешательством, а потом какой-то неловкостью.
– Кошки, кое-какие человеческие товары, расположение предметов в пределах досягаемости… Все вроде бы указывает на гуманоидов, правда? – сказала Раэль сухим, профессиональным тоном.
Дэйн как будто обрадовался нейтральной теме беседы.
– На некоторых контейнерах есть написанные от руки добавления. Такого алфавита я не встречал.
Раэль кивнула. Они шли по безмолвным коридорам среди грузов. Однако думала девушка не о неизвестной письменности, а о Дэйне Торсоне, одной из загадок «Королевы Солнца». В памяти всплыл яркий зрительный образ: Дэйн скатывает в море раскаленные бочки, не обращая внимания на мучительные ожоги и риск в любой момент разлететься на атомы. И остальные – не Дэйн – рассказывали ей о не менее героических подвигах на Трусворлде и на других планетах. А Дэйн, вместо того чтобы делиться впечатлениями или ожидать похвал, старательно делал вид, будто ничего вообще не было.
Основной врачебной специальностью Раэль была эпидемиология, однако изучала она и психологию человека, а также ксенопсихологию. Дэйн представлял собой настоящий клубок занятнейших противоречий, распутать который манил профессиональный азарт.
Впрочем, жизненный опыт научил ее терпению.
Минуя люк, ведущий обратно к входному шлюзу, Раэль сказала:
– Вероятно, мы никогда не сможем полностью классифицировать все разнообразие человеческой биологии в космосе.
– В Школе нам говорили, что на Земле эволюция длилась миллионы лет. На других планетах, особенно там, где условия для человека не очень благоприятны, она может занять всего несколько поколений, – ответил Дэйн.
