Дэйн включил связь:
– Рип, мы готовы.
– Передам капитану Джелико, – ответил Рип.
Дэйн прислушался – но ментального эха от Рипа не было.
Он повис рядом с креслом, закрыл глаза, протянул сознание…
Ничего.
Его воображение подсказало вероятное местонахождение всех троих. Он знал, что Рип в рубке «Звезды», а Джаспер и Али – где-то в машинном отделении. Но «увидеть» товарищей изнутри их сознания он не мог. Экран? Дэйн не знал ни о какой новой способности отгораживаться от других, хотя, быть может, остальные трое как-то ее обрели, а он нет.
Он пожал плечами, отгоняя эти мысли, закончил работу и отправился что-нибудь поесть.
На камбузе его приветствовали приятные острые запахи. Камсин уже кое-что узнала о вкусах терран по рецептам, которыми Фрэнк Мура с ней поделился.
Дэйн успел съесть половину вкусного блюда, когда загорелся сигнал интеркома – передача с «Королевы Солнца», включенная в сеть обоих кораблей.
– Готовы к ускорению, – сообщил капитан Джелико. – Капитан Шеннон, будьте добры по моей команде начать обратный отсчет…
Капитан Шеннон. Дэйн улыбнулся. Зазвенел сигнал: «Всем пристегнуться», и Дэйн приготовился к возвращению веса. Еще через секунду он услышал рокот двигателей, и корабль дернулся. Они были на пути к точке прыжка.
С ускорением вернулись понятия верха и низа, и Дэйн, перед тем как вновь приняться за еду, подождал, чтобы мозг это осознал.
Появились Иррба и Паркку – оба во время перевалки были в машинном отделении. Они болтали на музыкальном наречии берран, и у Паркку на плече с довольным видом устроилась одна из черно-белых кошек. Дэйн доел, рассеянно слушая музыку слов. Этот язык ему нравился, и Дэйн про себя отметил, что надо его изучить, если эта пара останется в экипаже.
Закончив, он сложил тарелки в утилизатор и вышел в отличном настроении. Время отдыха, и он этот отдых заработал! Не посмотреть ли какой-нибудь старый добрый боевик с бластерными перестрелками? Или поискать пленку с языком берран? Или просто… поспать? Это звучало заманчиво. Он уже давно не злоупотреблял этим занятием. Наоборот, злоупотреблял утомительной ежедневной работой.
Выходя, он ощутил что-то затылком – слишком кратко, чтобы определить. Потом заметил Крэйга Тау. Тот подозвал его к себе.
Дэйн вздохнул и пошел за ним.
В рубке Дэйн увидел Рипа, Джаспера и Али. Все трое молчали, Али развалился в любимой позе, скрестив руки, Джаспер сидел тихо, глядя отсутствующим взглядом.
Тау сказал:
– Мы сумели скрыть пси-связь в нашем докладе Космической полиции. Чувство Рипа, что капитан пиратов собирается в него стрелять, вполне можно объяснить интуицией хорошего пилота, а насчет того, как мы открыли разумность парящих, – это, как сказала капитан Космической полиции, дело ученых. А ее дело – следить, чтобы соблюдались законы. Что мы и сделали.
– Управление торговли, – сказал Али. – Оно не успокоится, пока не вывернет нам головы наизнанку.
– Боюсь, это правда, – кивнул Тау, оглядывая собравшихся. – Вы уникальны. Биологи прилипнут к вам, как железные опилки к магниту.
Джаспер слегка покачал головой:
– Только им мало что найдется исследовать.
Тау повернулся к нему:
– То есть, Джаспер?
Викс поднял руку:
– Знаю, это не меняет дела, но за последнюю неделю я ни разу не видел чужого сна и никому не показал своего. В смысле пси-связи. Мне снилась только обычная мешанина последних событий. Ничего другого.
– Аналогично, – сказал Али. – Я думал, что научился ставить экран.
– Я ничего не чувствовал, – произнес Дэйн. – Даже когда пытался.
– Я тоже, – признался Рип.
– Может быть, вы ставите экраны, – сказал Крэйг Тау. – Вы все.
– Или этого просто больше нет, – возразил Джаспер с явной надеждой. – Мы были сильнее всего, когда электромагнитное поле планеты достигло максимума. Кажется, это на нас сказалось.
– Да, но мы ощущали связь еще до того, как вынырнули у Геспериды, – указал Рип. – Мы ее ощущали еще на Бирже и сами того не знали.
– Может быть, это приходит и уходит, – пожал плечами Али. – Хотя я предпочел бы, чтобы это ушло совсем. Мне понравилось, как я спал последние дни.
Джаспер слегка кивнул. В лице Рипа Дэйн не заметил никакой реакции и понял, что штурман, может быть, и не согласен – но, как всегда, он не спорит.
