– Точно так, как говорит Али.
– И? – спросил Рип.
Джаспер только пожал тощими плечами.
– И? – снова повторил Рип. – Джаспер, ты что-то знаешь. Я это чувствую. Если бы я мог прочесть, что это, я бы сказал сам.
Джаспер Викс встал очень медленно; казалось, не дышит. Дэйн ощущал его глубокое нежелание говорить и, чтобы разрядить напряжение, сказал:
– Шеннон! Что ты говорил Туе? Можешь повторить?
Рип слегка пожал плечами:
– Ничего особо ценного. Я думаю, что они нас не различают – как мы не различаем их.
Дэйн поднялся на ноги и включил интерком:
– Крэйг?
– У тебя за спиной. – Медик появился, неся поднос с дымящимися чашками. – Это вас подкрепит. Выпейте.
– Кофе, – сказал Али. – Хочу кофе. Крепкого и много. А не твои мерзкие лечебные отвары.
– Будешь пить отвар, и я надеюсь, что он не мерзкий. Фрэнк добавил это в крепкий бульон, который варил весь день. Или то, что здесь считается за день. Пей.
Разговаривая, он обходил их всех с подносом. Дэйн взял себе кружку и отпил. По вкусу это была овощная смесь – преобладал свежий помидор из гидропонической оранжереи, – как следует сдобренная специями. Он одним глотком прикончил кружку и почти сразу ощутил, как расходится по жилам энергия.
Крэйг усмехнулся:
– Сейчас ты уже не так похож на труп месячной давности.
– А больше похож на недельной давности мусор, да? Так я сейчас себя чувствую.
Тау не обратил внимания.
– Дэйн, у тебя был вопрос?
– Ты ведь гонял тесты на этих парящих? Инфракрасный, ультразвуковой, все, что есть, – ты заметил у них какие-нибудь различия?
– Ни одного, – ответил Тау. – Я даже не могу сказать, те же самые выходят с вами на контакт или новые.
Дэйн снова ощутил, что это важно, но как только попытался задуматься, импульс прошел. Дэйн посмотрел на Джаспера и ощутил его снова – и с таким оттенком неотложности, что это заставило его сказать:
– Викс, ты что-то знаешь. Что?
Рип наклонился к технику:
– Джаспер, мы должны решить эту задачу, ты знаешь. Ты работал вместе с нами – так же усердно, как все мы…
– Нет, – тихо сказал Джаспер. – Неправда.
То, что Джаспер перебил говорившего, было так непривычно, что все замолчали.
– Прошу прощения, – спохватился Джаспер.
– Нет. Говори. – Рип не отставал от Джаспера. – Ты не работал усердно?
– Работал, – медленно сказал Джаспер и поднял глаза на Али, который ответил ему взглядом. – Но это не та работа, что надо. Я знаю.
Али Камил хлопнул по переборке ладонью.
– Идентичность! – крикнул он. – Черт побери! Идентичность, да?
Джаспер снова опустил глаза:
– Да. Я так думаю. Мы теряли контакт, поскольку изо всех сил старались сохранить свою идентичность.
Дэйн набрал в грудь воздуха, от внезапного понимания у него поплыло в глазах.
– Вот оно. В этом и дело! У парящих нет идентичности. И они ее ни в каком смысле не воспринимают. И это нас отбрасывает.
Рип встал, потер подбородок:
– Идентичность. Но ведь это самая основа… – Он остановился, нахмурился. – По крайней мере, пока мы в сознании. Мы уже знаем, что перетекание в чужие сны происходит, когда мы без сознания. Кажется, тогда падают барьеры идентичности.
– Так что же нам, идти на контакт, когда мы спим? – спросил Али, закатывая глаза к потолку. – Чудесно. Все лучше и лучше.
– Я не думаю, что это возможно, – сказал Дэйн, стараясь не злиться на сарказм Али. – Слишком много требуется усилий, чтобы сохранить контакт. В наших снах мы сразу всюду – и в прошлом, и в настоящем, в странной их смеси.
– Джаспер? – спросил Рип.
Викс поднял голову.
– Образ, – промямлил он. – Если… если мы сменим образ. Не мы. На плоту.
Он облизал губы, и Дэйна захлестнула волна жалости. Разговор явно заходил за какой-то личный барьер, и это глубоко задевало венерианина.
– Понял! – вскричал Рип с энтузиазмом. – Ты, значит, думаешь, что образ каждого из нас на своем плоту символически ставит барьеры идентичности?
Джаспер кивнул, не разжимая губ. И вновь Дэйн ощутил прилив жалости. Венерианин был заметно огорчен – редкий случай, который должен был бы насторожить Али. Джаспер никогда не проявлял чувств. Дэйн подозревал, что Джаспер предпочел бы торговать среди поклонников культа Небеснорожденных на Сарраби II, где всякая одежда объявлена вне закона, чем обнажить свою внутреннюю сущность даже перед товарищами по команде.
