Штоц кивнул и перебрался на соседнее сиденье.
Лоссин бросил свою громоздкую тушу в кресло пилота и закрыл люки, отсекая ветер. Двигатели запели выше, и резким рывком, напомнившим Дэйну хищника в полете, флиттер взмыл вверх.
Ветер перестал быть врагом. Теперь он их нес. Лоссин повел машину по широкой дуге, огибая тысячеметровые утесы по дороге к месту назначения. Укрытые за утесами от ветра, они летели относительно спокойно; Дэйн оглядывал фантастические скальные образования, выхваченные из тьмы прожекторами флиттера. Утесы были испещрены прожилками самых разных цветов – молчаливое свидетельство бурной тектонической истории планеты.
Над подветренной стороной острова кружили какие-то большие лапчатые морские птицы. Огромные волны вздымались с неумолимой медленной мощью и рушились на утесы, и птицы ныряли во вспененную воду, откатывающуюся в черный океан. Поднималась новая волна, а птицы шныряли среди пестрой гальки и взмывали, пока новая волна не накрывала их, точно огромная ладонь.
Лоссин летел вдоль скальной стены, и птицы уворачивались с дороги, щелкая клювами и гневно блестя багровыми глазами в свете прожекторов. Дэйн попытался представить, как должны звучать их голоса, но, естественно, слышал только шипение циркулятора воздуха да мерное гудение двигателей.
Штоц, как заметил Дэйн, почти не смотрел на пейзаж. Все его внимание было сосредоточено на показаниях консоли управления.
Они обогнули мыс, и тут же их подхватил порыв ветра. Большие руки Лоссина забегали по консоли, выравнивая машину над маленькой бухтой. Флиттер нырнул к острым волнам, и ветер снова стих, когда они зашли под прикрытие естественного волнореза.
Флиттер юркнул в пещеру, настолько темную, что даже его мощные прожекторы не проникали далеко. Лоссин сбросил скорость, двигатель взвыл сильнее, когда отключилась реактивная тяга и включились воздуходувы, удерживая машину на столбах воздуха. Флиттер перелетел через мшистую скалу и опустился на выровненной бластером площадке. Рядом с причалом качалось на волнах судно. Один взгляд на него – и серьезное лицо Штоца загорелось интересом; он заерзал и наклонился вперед, будто секунды не мог подождать, чтобы добраться до этого необычного аппарата.
Как Дэйн и предвидел, судно не походило ни на что, что могли бы спроектировать терране. Больше всего оно смахивало на огромную, почти каплевидную тыкву, покрытую поблескивающим слоем перламутровых чешуй. Огромный эллиптический иллюминатор казался глазом, и из него струилась еле заметная люминесценция, намекая на темный интерьер с огоньками приборов.
– Еще один брюхоногий? – спросил Штоц.
– Да, – ответил Лоссин. – Татхи выращивают грузовые модули из той же семенной плазмы. Очень крепкая кристаллическая структура.
Этого Иоганну хватило. Пока Лоссин сажал флиттер и они выбирались, Штоц засыпал его техническими вопросами. Его захватила задача взаимодействия механики и биоинженерии.
Дэйн слушал вполуха, его внимание было поглощено окружающей обстановкой. Лодка-раковина была пришвартована к стене пещеры чем-то, напомнившем Дэйну живую застежку-липучку, которая позволяла ей двигаться вертикально вместе с приливом и отливом. Потом он заметил толстое плетение чего-то другого – очевидно, там, куда прижимало лодку, когда пещеру заполняло море. Было ясно, что часть дня она проводит под водой: ее сверху донизу облепили рачки и другие морские животные.
Лоссин показал им, как включать управление выходом изнутри флиттера, потом поставил машину в стояночный режим, и они вышли. В лицо Дэйну ударил невыносимо холодный соленый ветер. Он зашагал вслед за молчаливым врачом к судну.
Там татх взял похожую на шланг трубу с ресничками на раструбе и быстро счистил со своей меховой шкуры нанесенный водой и ветром мусор. Потом, по дороге в рубку мимо механизмов, которые выглядели наполовину знакомыми и наполовину органическими, Дэйн наблюдал за Штоцем, который вертел головой и засыпал Лоссина все новыми вопросами.
Наконец инженер спросил:
– Вы, по-видимому, очень хорошо контролируете процессы роста. Почему не выращивать схемы теми же методами?
