Только он знал, что это неправда. Викинг выглядел бесстрастным, как скала, и на все события реагировал с невозмутимостью, говорящей об отсутствии эмоций, но это была ложь, и Камил знал, что это ложь.
А Рип? Али с Шенноном дружили с тех пор, как Али пришел на «Королеву Солнца» – злой и обидчивый стажер с очень плохим послужным списком. Рип его принял с тем же спокойным дружелюбием, с которым принимал всю Вселенную. То было продуманное спокойствие, указывающее на сбалансированность внутреннего гироскопа, как впоследствии выяснил Али, потому что он, конечно же, проверял границы невозмутимости Рипа. Так он поступал с каждым, кому хотел бы впоследствии доверять. Спокойствие Рипа не было слепым, пассивным спокойствием последователя – он был прирожденным лидером.
Именно Рип хотел поэкспериментировать с их проклятием – и он же, по иронии судьбы, оказался меньше всего им поражен.
Если не считать Джаспера. Трудно было сказать, сколько он чувствует, ведь его манера поведения не менялась. Али прошелся расческой по волосам, думая о Джаспере. О нем очень легко забыть, потому что он маленький, скромный, держится с вежливостью венерианского колониста в третьем поколении. На собраниях в кают-компании Джаспер говорил редко и всегда по существу, а в свободное время почти не выходил из каюты. Казалось, для счастья ему вполне достаточно сидеть у себя, слушать музыкальные записи сотни миров и вырезать затейливые статуэтки из странного синевато-зеленого дерева, которое он выписывает с родины. Выписывает. Сам туда не возвращается.
Али не был ни в одной из венерианских колоний. Один его друг как-то с восторгом говорил, что там можно уронить бумажник со сбережениями всей жизни в чипах на предъявителя – на самой оживленной улице колонии, а через неделю прийти и найти его на том же месте. А если его там не будет, то пойти в ближайшее бюро находок, и там тебе этот бумажник отдадут. Друг Али рассказывал об этом взахлеб, но у Али мурашки побежали по коже. Каким жестким контролем создано такое общество? Али вдруг подумал, что Джаспер никогда не говорил о своей родине – ни плохого, ни хорошего. Но он не возвращался навестить родные места, даже когда у них было разрешение на вход в Солнечную систему.
Насколько же сильна его пси-связь с Джаспером и что думает по этому поводу сам Джаспер? Другие согласились это не обсуждать. Значит, Джаспер ничего не скажет, даже если он читает мысли Али прямо сейчас.
С гримасой отвращения Али решил, что слишком долго уже себя жалеет. Пора зайти к врачу и взять какое-нибудь лекарство… но Тау вновь примется объяснять, как важно для науки исследовать этот идиотизм, чего Али решительно не хотелось слушать.
Так что осталось только пойти в рубку и узнать, что там делается. В конце концов, чем он больше будет занят, тем меньше станет предаваться мыслям о своей напасти.
Дэйн и Рип сидели у связи. Оба они подняли глаза, когда он вошел. Темные глаза Рипа глядели устало, воротник был расстегнут – редкая для него небрежность, и это говорило, как много уже периодов отдыха он сократил или пропустил полностью.
– Что нового? – спросил Али, падая в пустое кресло астрогатора.
– Ничего, – угрюмо ответил Дэйн.
– Они не могут ответить на ваши вопросы или просто не отвечают?
– Неясно, – сказал Рип, потирая глаз. – Пока что не отвечают. Мы пробовали все каналы, пробовали разные вопросы. Квантовые сенсоры говорят, что наши сообщения приняты, но они не отвечают. Дэйн даже нашел несколько слов их языка, и мы попробовали их передать. Ничего.
– Мура думает, что они могут готовить захват «Королевы», поскольку их корабль у нас, – сказал Дэйн.
Али присвистнул:
– Это значило бы, что они высадились на планету с оружием. Часто ли торговцы так поступают?
Рип слегка пожал плечами – они этот аспект рассматривали.
– Тупик.
Али откинулся в кресле:
– Значит, самое время тебе последовать совету, который ты давал мне.
Дэйн и Рип многозначительно переглянулись. Али засмеялся в ответ:
– Я так понимаю, не я первый дал этот дружеский совет?
– Тау заходил. Мура. Штоц. Следующим появится Джаспер, поливающий нас неистовыми тирадами, – сказал Дэйн деревянным голосом.
