Штоц замолчал, обдумывая.
По законам Торгового флота нельзя бросить коллег на планете – но во сколько обойдется их вывоз? Насколько это повлияет на прибыль? Не придется ли потом вновь ставить все на карту на очередном аукционе Службы изысканий, чтобы окупить убытки, и не лишатся ли они «Полярной звезды»? Его мысли прервал голос Рипа:
– Должен быть способ найти к ним подход. Я считаю, что они поделились своими данными в знак доброй воли. Они знают, кто мы, и знают, что у нас их корабль. Они спокойно могли засесть у себя в лагере, где бы он ни был, и ждать, когда парящие перещелкают нас по одному.
Штоц барабанил пальцами по консоли:
– Целанит – возможное горючее, хотя и капризное. Если мы сможем его очистить, чтобы совместить с теми катализаторами, что у нас есть… впрочем, все зависит от того, сколько у них шахтного оборудования…
– Это и может быть сделка, которая нам нужна, – сказал Дэйн, ощутив облегчение от возможного решения проблемы. – Закон отдает нам их руду, но не машины. Если они сдадут их нам в аренду, это может нам сэкономить достаточно энергии, чтобы окупилась их взлетная масса.
– Я бы это дело промоделировал, – заметил Штоц. – Будьте готовы к тому, что они могут предложить, чтобы при необходимости сделать контрпредложение. – Он почесал пальцами подбородок и встал. – Может быть, эпсилон-конвертеры, – задумчиво проговорил еще несколько фраз на своем непонятном инженерном жаргоне, потом замолчал и бросил взгляд на Рипа.
Шеннон кивнул – приказ отдан. Штоц исчез.
Рип посмотрел на Дэйна:
– Передадим эти данные Тау и посмотрим, что он сможет по ним экстраполировать. А тем временем нам бы надо получить быстрые ответы на некоторые вопросы, чтобы двигаться дальше.
Дэйн нехотя кивнул:
– Первым делом связь, надеюсь.
Шеннон коротко кивнул и улыбнулся еще короче:
– Но идти туда все равно придется.
Али Камил стоял под душем, подставив веки под бьющие струи. Он включил напор и температуру на максимум, который мог выдержать. Али чувствовал рев в ушах, горячие уколы по векам и ушел в комфорт отсутствия окружающего мира – только ревущая и бьющая вода.
Он глубоко вдыхал пар и чувствовал, как уходят напряжение и гнев. Когда кожа уже горела, но ум успокоился, он закрыл воду и смотрел, как ее остатки уходят, журча, в сток гидроутилизатора. Он представил себе, как молекулы Н>2О пробираются по трубам машин, которые он сам настраивал… потом его мысли расширились и охватили всю технологическую сеть корабля – не внешний корпус или кожу, но спинной хребет, соединяющий, словно нервы, кабели электроники, ведущие в череп – рубку управления…
И без предупреждения он услышал оттуда их обоих – Рипа и Дэйна. Говорил Рип, – по крайней мере, Али «слышал» его голос будто из-под воды. И тут, раньше, чем сознание успело это отбросить, разум, быстрый, как нервный синапс, метнулся и обнаружил Джаспера в собственном хозяйстве Али, в машинном отделении.
Али охватил голову руками, будто стараясь удержать мозг на месте. Вот так и ощущалась эта проклятая пси-связь – будто мозги вытекают наружу. Нет, будто растворился череп и мозги смешались с мозгами трех остальных, и сама личность Али ускользает, размазывается между головами Рипа, Джаспера и Дэйна.
Его охватила неожиданная и сильная злость. Почему он? Единственное, чему Али доверял, на что полагался, была его собственная личность. Он потерял все – семью, друзей, дом – в Войне в кратерах и с тех пор научился не сближаться ни с кем, потому что слишком легко люди уходили, или их переводили, или они заболевали. Или погибали. Богатства приходят и уходят – волнами удачи. Это все не важно. Он привык к мимолетности материальных приобретений и потерь, которые сокрушали других, а он оставался цел.
А это… это проклятие не уходило, и Али никуда не мог уйти сам, чтобы от него избавиться. И – он скрипнул зубами – ничего нет хуже вторжения в личность. Он это знал, потому что в один из коротких, но бурных периодов жизни сам таким образом бросал вызов судьбе.
Почему он видит и слышит других так ясно, а Торсон нет?
– Башка каменная, – буркнул про себя Али, натягивая чистую форму.
