А сапоги у прибывшего были очень хорошие: из отличной мягкой кожи, шиты точно по ноге и крепкими аккуратными стежками, по бокам шнуровались для лучшего облегания. Впрочем, и та обувь, что сушилась у очага, была не хуже. Акил прекрасно знал, что, посмотрев на башмаки, можно судить и о человеке: богат он, знатен или нет, да и о многом другом. А такие сапоги, как у приезжего, были и дороги, и красивы, и удобны. Удобны и для ходьбы, и для езды верхом. Затем трактирщик незаметно стал рассматривать и хозяина сапог. Явно не простолюдин и даже не из мелких дворян: хоть среднего роста, но строен и статен, как вельможа, каждое движение быстрое, пружинистое, словно у дикой кошки; лицо гладкое чистое с красивыми чертами, только выражение на нем мрачное и усталое, а коротко стриженые волосы - с заметной проседью, хотя на вид прибывшему лет тридцать, не больше.
Гость принялся за еду. Акил подошел, приготовив стаканчик для себя, спросил:
- Я не помешаю вам, сэр?
- Нисколько.
Хозяин радостно улыбнулся и сел напротив, потягивая вино. Так он решил составить компанию приезжему и заодно разговорить его.
- Я вижу, вы не местный, - начал трактирщик. - У вас легкий акцент. Вы с юга, я угадал?
Тот кивнул, аккуратно оторвав от цыпленка лоскуток мяса и отправив его в рот. Так же благовоспитанно ложкой зачерпнул кашу и заел все это четвертиной помидора. Набив таким образом рот, он показал Акилу, что настроен есть и слушать, а не разговаривать. Трактирщик понял.
- У нас часто кто-нибудь останавливается, - продолжил хозяин. - И мы всегда рады гостям. Так что, если желаете заночевать в 'Крестовище', я приготовлю вам лучшую комнату. У меня всегда чисто, сухо и тепло - об этом хозяюшка заботится.
Гость вновь кивнул, продолжая поглощать цыпленка, кашу, помидоры и вино.
- Отлично, - обрадовался Акил. - Эй, старушка! - На этот его зов в залу вошла полная румяная молодая женщина - его жена, в просторном домотканом платье, подвязанном чистым передником. - Приготовь комнату нашему гостю.
Хозяйка, увидав красивого рыцаря, приветливо улыбнулась ему, кивнула мужу и пошла по дубовой лестнице наверх.
Тут в харчевню, громко хлопнув дверями, заявились сразу несколько фермеров из соседних усадеб - не заметить дым, что заволок половину деревенской улицы, было невозможно.
- Здрав будь, старина, - сказал один из них трактирщику. - Ну и льет сегодня - грех не пропустить по стаканчику.
Скинув намокшие шерстяные плащи на вешалки, они сели кружком за стол у стены, то и дело поглядывая на приезжего. Тот вполоборота оценил вошедших и вновь вернулся к своей трапезе. Возникла небольшая пауза, в течение которой Акил перебрасывался взглядами с односельчанами, которые вопросительно моргали ему. Чуть заметно пожав плечами на их немой вопрос 'ну что?', трактирщик вдруг поймал на себе внимательный взгляд гостя, который скрупулезно объедал куриное крылышко.
- Это полено, - сказал гость.
- Что? - не понял Акил.
- Я говорю - полено… Это ведь сигнал. Дымовой сигнал.
- А-а-а, - протянул трактирщик.
Какое-то мгновение они пристально смотрели друг на друга, а в глазах обоих искрил еле сдерживаемый смех. И через это мгновение оба расхохотались, шутливо грозя друг другу пальцами.
- Рад, что повеселил вас, сэр, - сказал Акил. - Но как вы догадались?
- Да просто, - отвечал гость. - На моем пути столько перепутий и крестовищ встречалось, и всюду одно и то же… Ждете от меня баек?
- Мы были бы рады услыхать от вас что-нибудь интересное о дальних странах и местах, непохожих на наше, сэр, - согласно кивнул Акил, и вслед за ним закивали крестьяне.
- Ну что ж, я вроде достаточно набил живот, чтоб и вас покормить байками, - усмехнулся приезжий.
Он уже отодвинул свой стул от стола, чтобы оказаться в круге света, отбрасываемом пламенем, что горело в камине, но тут опять хлопнула входная дверь, запуская новых посетителей. Но это уже были не крестьяне. Сперва в трактир зашел хозяйской походкой высокий, широкоплечий молодой вельможа в богатом бархатном одеянии и необъятном берете, украшенном золотым шнуром с кистью, что свешивалась ему на левое плечо. Его рыцарские сапоги нещадно грохотали и звякали шпорами по дощатому полу, а широкий алый плащ, казалось, решил затмить даже огонь в камине.
