- Меня зовут Роксана. Я дочь лорда Криспина из Земли Ветряков.
- Прошу вас, леди, - подал голос сэр Роман. - Не стоит сразу вот так рассказывать о себе первому встречному. Кто может поручиться за правдивость его слов?
- Вы хотите назвать меня лгуном, сэр? - с металлом в голосе протянул Фредерик.
- Прекратите сейчас же! - воскликнула Роксана, опасаясь, что сейчас вновь начнется потасовка. - Право, нам всем надо отдохнуть. Усталость вызывает раздражительность.
Мужчины еще раз смерили друг друга далеко не дружелюбными взглядами. Затем Фредерик церемонно поклонился Роксане, опять повернулся к лестнице, намереваясь попасть-таки в отведенную ему комнату.
- Вода для умывания - на окне в кувшине, - говорила хозяйка, показывая Фредерику, где и что. - Если что-то еще понадобится, дергайте за этот шнур. Он проведен к колокольцам в кухню - там всегда кто-нибудь есть… На ужин будут свиные колбасы и тушеная капуста.
Она развесила прихваченные из общей залы его плащ и куртку на шнуре, обвивавшем широкую дымоходную трубу, что шла от камина внизу по стене комнаты, поставила рядом и сапоги. От дымохода приятно веяло теплом, и Фредерик устало опустился на скамью, прислонившись спиной к нагретым кирпичам.
- Ужин подадите в комнату, - буркнул он.
- Господин, мне очень жаль, что так все получилось, - проговорила хозяйка, останавливаясь перед ним и теребя в руках край передника.
- Не стоит вспоминать об этом, - махнул рукой Фредерик. - Я ведь отвоевал себе комнату? - Он улыбнулся.
Хозяйка улыбнулась в ответ, и румянец разросся во всю ширь ее пухлых щек.
- Я принесу вам чаю. У меня прекрасный чай из зверобоя. А то вы бледный и уставший.
Фредерик согласно кивнул.
Через пару минут сидел на скамье уже с объемной глиняной кружкой, полной душистого травяного настоя, и с удовольствием пил его маленькими глотками. Право, он устал: три дня ехал верхом, а еще этот дождь - размыл дорогу. Стоило задержаться в трактире на несколько дней, чтоб и ливень кончился, и путь просох.
Фредерик глянул в окно - по стеклу ручьями втекла вода. Таких долгих и щедрых дождей в его Королевстве никогда не бывало. Вот они, новые земли…
Он перешел границу своей страны чуть более неделю назад. А до этого проехал ее всю от Теплого снега до самых северных гор, где все еще пустовала без хозяина Железная крепость, которая раньше принадлежала Конраду, Северному Судье. Конрад в свое время вступил в сговор с преступным кланом Секиры и был убит Южным Судьей - сэром Гитбором. Остановившись в Железной крепости на пару дней (там ведь прошли его детство и юность), Фредерик принял решение штурмовать горы и нашел себе надежного проводника из местных жителей. Переход через заснеженные хребты дался нелегко. Он предполагал ночлег под открытым небом, на ветру, и вынужденное голодание и занял у Короля более недели. Был путь намного легче - по подземной реке Боре, что неспешно текла в огромных пещерах северных гор, можно было на лодке проплыть хребты насквозь. Но теперь Фредерик мог похвастать тем, что прошел все сложные перевалы и не сдался горам. 'А толку?' - думал сейчас он, глядя на унылое небо за окном таким же унылым взглядом.
Заплатив проводнику и отправив его назад, теперь Фредерик оказался совершенно один в чужой стране. Снежное графство всегда оставалось закрытым государством. Кое-что о нем слыхали: там часто вспыхивали распри между многочисленными отпрысками правящих ландграфов за право наследования. Но это были не кровопролитные стычки и войны, а незаметные интриги и заговоры. А народ в графстве в большинстве своем нрав имел спокойный и трудолюбивый, тем более что в суровом северном климате без стойкости и тяжелого труда нельзя было обойтись. Крестьяне жили небольшими общинами, по десять-двадцать дворов и сообща обрабатывали землю, разводили скот и птицу, охотились и рыбачили. Вместе им было легче устоять перед строптивой изменчивой погодой, перед дремучими пущами, полными зверей, и перед землевладельцами. Это в Королевстве на лендлордов, вздумавших самодурствовать, находилась управа в лице Судей Королевского дома. Здесь было не так: ландграф наделил своих вассалов почти неограниченной властью над феодами и не утруждал себя мыслями о положении подданных.
