Первые несколько фигур танца они проделали в полном молчании, ощущая на себе устремленные со всех сторон взгляды.
На губах его цвела пустая великосветская улыбка — точное отражение ее собственной. Со стороны они смотрелись как два малознакомых человека, встретившихся в танце по требованиям придворного этикета, гласящего, что первый танец хозяйки бала обязательно должен быть подарен высокородному гостю.
Но взгляды мужчины и девушки не были данью традициям. В молчаливом диалоге их глаз было все, чего не могли передать слова.
Наконец, мужчина первым решился нарушить молчание.
— Как это странно. Я не мог и помыслить, что однажды буду достоин первого танца принцессы.
Эта фраза разбудила дремавшее воспоминание.
— «Я не в том статусе, чтобы претендовать на танец принцессы», — процитировала она его собственные слова, произнесенные на балу, случившемся, кажется, когда-то в прошлой жизни.
— Как переменчива жизнь, да, принцесса? — согласился он с легкой усмешкой.
Эллери так отчаянно жаль было продолжать этот пустой разговор, вместо того, чтобы поговорить по-настоящему! Ей столь о многом хотелось у него спросить, так много узнать о его жизни с момента их расставания.
— В первые мгновения я не поверила, услышав новости о тебе. А когда поверила, — она немного помедлила. — То обрадовалась. Ты заслужил это.
На его губах мелькнула мимолетная улыбка.
— Принять это решение оказалось самым тяжелым из всего, что прежде было в моей жизни.
Она пыталась выглядеть невозмутимой под стать ему.
— Полагаю, твоя сестра счастлива от сделанного тобой выбора?
— Сестра? — на мгновение он выглядел озадаченным, прежде чем всколыхнутые чувства вновь были спрятаны под равнодушную личину. — Это решение никоим образом ее не касалось.
— А кого тогда оно касалось? — не поверила Эллери.
— Меня. И людей, ради которых я пошел на это.
— Твой народ, — понимающе протянула она.
Он взглянул на нее с досадливым недоумением, но промолчал, вместо этого задерживая в своих объятиях чуть дольше, чем того требовал танец.
— Что ты делаешь? — стараясь скрыть смущение, проговорила она, отводя взгляд. — За нами наблюдает по меньшей мере половина дворца. А вторая половина жадно ожидает их рассказов. Или, лучше сказать, россказней.
— Пусть все видят, как меня поразила красота принцессы, — вроде бы на полном серьезе проговорил мужчина, но, зная его манеру шутить, девушка не могла определиться, насколько правдивы были его слова. — И обсуждают эту новость, разносят ее по дворцу.
— Что ты получишь от этого?
В его взгляде мелькнула непонятная тень.
— Это покажет завтрашний день, — неопределенно проговорил он, кланяясь партнерше.
Торжественно прозвучали последние аккорды мелодии.
— Я не камень, — склонившись к ее уху чуть ниже, чем диктовали правила приличия, невозмутимо шепнул он на прощание.
— Я никогда не говорила этого, — смущенно возразила Эллери, ощущая на затылке заинтересованные взгляды.
— Не было нужды в словах, — он едва уловимо усмехнулся. — Я прочитал это в ваших глазах в нашу последнюю беседу.
Она вспомнила, сколько всего наговорила ему тогда, и вспыхнула от смущения.
С заметным удовольствием он наконец-то отошел, и его место тут же заняли многочисленные фрейлины, желающие знать все подробности танца, и чем же принцессе удалось очаровать гостя настолько, что он не мог заставить себя с ней расстаться.
С трудом отбиваясь от намеков и жадных вопросов, пытаясь переводить разговор на безопасные темы и отшучиваясь, принцесса нет-нет да ловила на себе смеющийся взгляд Бродяги. Он искренне наслаждался последствиями устроенного им шоу, ведя неторопливую беседу с королевским советником.
Единственным откровенно недовольным остался старый король. Но даже его неодобрение не смогло испортить Эллери настроение. Впервые за много дней она укладывалась спать с улыбкой на губах.
Волнения и тревоги чрезвычайно насыщенного дня сделали свое дело. Проснувшись следующим утром, принцесса с удивлением услышала, что гость и король уже давно отбыли на охоту.
Звуки рога, прорва лающих собак и ошалело убегающие от них лисицы — девушка никогда не была любительницей подобного рода развлечений, потому ничуть не сожалела, что женщинам там было не место.
