— Он знал, что не имеет права на ваше тело, — вдоволь истерзав душу нежеланными видениями, глухо отозвалась принцесса. — Понимал, что ваши с ним судьбы должны разойтись.
Лицо собеседницы побагровело.
— О, я узнаю этот тон! И эти дурацкие, ненавистные слова! Когда это он успел и тебе промыть мозги? Никогда я не соглашусь смириться и принять их! Тот, кто любит, должен бороться за свою любовь, сражаться до последнего! Любовь заслуживает только сильный!
Как ей было это знакомо! Будь у Эллери силы, она бы усмехнулась такой иронии — Риэль исторгала хорошо знакомые истины, которые сама девушка еще недавно считала незыблемыми. Но теперь, пережив столь многое за короткий срок, принцессе пришлось повзрослеть и понять, что в жизни не бывает так. А вот королеве, по всей видимости, шанса осознать иллюзорность своих идеалов еще не представилось.
— Вам все равно придется смириться. Сапфо никогда не станет вашим.
«Как и моим» — эти слова она уже произносить вслух не стала, довольствовавшись их ядовитым привкусом на языке. Откровения Риэль отравили душу, горькие слова впились в сердце, нашептывая, что она, Эллери, не имела даже такой малости, что все, что останется ей от Бродяги, — это память о единственном поцелуе.
Но королева каким-то шестым чувством все-таки угадала продолжение. Мгновение колебавшись и взвешивая доводы, она все-таки ступила на скользкую дорожку сомнения:
— Кто он для тебя?
— Никто! — потеряв терпение, устало проговорила принцесса, не заботясь о том, как громко разносится ее голос в пустынном помещении. — Можете не волноваться — на вашего брата я не претендую!
— Что здесь происходит?
Знакомый голос эхом отразился от стен и потолка.
Женщины обернулись. Одна — с нескрываемой радостью, другая — с недоверчивым отчаянием.
— Сапфо! — Риэль бросилась к брату, из глаз ее вдруг брызнули слезы.
Эллери застыла, пытаясь совладать с собой. Появление здесь Сапфо заставило её окончательно растеряться.
— Сапфо, она говорила гадкие вещи, она одержима тобой и хочет настроить нас с тобой друг против друга!
Риэль теребила мужчину за рукав, настойчиво подняв голову и пытаясь поймать его взгляд.
Но тот смотрел лишь на замершую в нескольких шагах от него принцессу. Она едва сознавала, что происходит, взгляд синих глаз гипнотизировал, заставлял позабыть обо всем: о лицемерной королеве, об услышанных признаниях, о собственной душевной ране. Хотелось только одного — вечность тонуть в его глазах.
Точно не замечая жавшуюся к нему Риэль, Сапфо с нажимом повторил вопрос сестры:
— Так кто я для тебя на самом деле, Эллери? Ответь! Возлюбленный? Убийца мужа? Просто друг? А может враг?
Эллери сокрушенно молчала, мысленно перебирая возможные ответы на этот самый сложный вопрос в мире. Существовал ли на него определенный ответ? Как можно было облечь в одно слово любовь и нежность, застилавшие сердце, и гордость, и ревность, и боль, и отчаяние?
Ни одно слово в мире не могло вместить в себя все эти чувства.
Потолок немилосердно давил на плечи, опускаясь все ниже. Резко стало не хватать воздуха под этим испытующим потемневшим взглядом.
Наконец, смирившись с необходимостью что-то произнести, она нехотя раскрыла рот. И сказала правду.
— Нет такого слова.
Её сиплый голос заставил его содрогнуться, точно от боли. Или, может, тому виной стало неосторожное движение сестры, невзначай ухватившейся за плечо больной руки.
Эллери предпочла утешить себя вторым вариантом. Хотя в глубине сердца зрело горькое знание, что он вновь испытывает боль из-за неё. Она ведь поклялась, что больше никогда не заставит его страдать! Сколько же еще раз ей придется нарушить собственное обещание во имя его же блага?
— Сапфо, я прошу тебя — отпусти меня. Ради памяти о тех, кем мы когда-то были друг для друга! Я устала от своих страданий из-за тебя! Если ты хочешь продолжать мучиться — пожалуйста! Но только на этот раз без меня! В этой войне я больше не участвую.
Она постаралась вложить в голос всю боль и отчаяние, что постоянными спутниками сопровождали каждый ее шаг и каждый вдох, зная, что только так может убедить его ей поверить. Попробуй она рассказать ему о том, что на самом деле лежало в основе её решения, он бы никогда не поверил, не принял бы такой исход. И, тем самым, окончательно обрёк бы себя на смерть.
