— Я всегда любила и буду любить Сапфо! Оркес никогда не был мне настоящим мужем!
Гордон надвигался на нее неотвратимо, но от неестественно медленных движений девушку бросило в ледяной холод, несмотря на разбегающиеся по полу ручейки пламени, которые вот-вот готовы уже были лизнуть край подола ее плаща.
Он сейчас ее убьет. Просто взмахнет огромной ручищей и снесет ей голову, исторгающую такие невозможные слова.
Но Эллери ошиблась.
Гордон не стал ее бить, вместо этого больно — до слез — ухватив за запястье и потащив за собой.
— Лицемерная сука! Говоришь, любишь его? Так знай, что гореть этой вашей любви осталось недолго! Причем в самом буквальном смысле. — И с силой швырнул ее рядом с Сапфо.
Она тут же перекатилась, закрывая все еще содрогающееся от боли тело мужчины своим, готовая пожертвовать собой, но не позволить причинить ее возлюбленному новую боль.
Струйки огня уже вовсю захватили дощатый пол, превратив его в испещренную линиями шахматную доску, в воздухе звучало веселое потрескивание. Отдельные огненные языки уже облизывали стену, готовясь вот-вот заглотить ее целиком, клубы едкого дыма застревали в легких колючими вдохами, обжигая грудь.
В движениях Гордона не было ни капли сомнений — он уверенно обкладывал застывшую на полу пару оставшимися нетронутыми дровами, перекрывая им путь к двери. Пламя радостно взметнулось, разрастаясь на глазах.
Дария взметнулась перед мужчиной, умоляюще заламывая руки.
— Гордон, нет! Не надо, умоляю! Ради меня!
Он грубо заломил девушке руки, отталкивая от себя. Едва ли мужчина отдавал себе отчет в действиях — все его существо трясло от ярости, ведь та, кого он считал жертвой наравне с собой, оказалась предательницей! И ее участие в смерти брата было ничуть не меньшим, чем непосредственного убийцы!
Лицо Дарии посерело. Она бросила короткий взгляд на распростертое мужское тело, на бледную, затравленную Эллери, закрывающую собой возлюбленного.
А после, не дав себе опомниться, брюнетка схватила толстое полено и наотмашь ударила мужчину. В последний миг, заслышав шум за спиной, Гордон начал оборачиваться, поэтому вместо затылка удар пришелся аккурат на висок.
Алая струйка прочертила бледную кожу.
Обезображенный яростью Гордон покачнулся, разъяренный крик сотряс его грудь, — размахнувшись, он ударил девушку по лицу, секундой позже падая на пол, прямо на груду им же самим заготовленных деревянных брусков.
Но в этот смазанный из-за падения жест было вложено слишком много силы.
Дария, словно невесомая кукла, отлетела в сторону по мановению его руки, врезавшись всем телом в стену — и тяжелым кулем рухнула на пол всего в нескольких шагах от двери.
Гордон лежал лицом вниз, не двигаясь. Эллери в первую секунду показалось, что она сошла с ума, прежде чем осознание, что сбылось ее отчаянное желание, вера в спасительное чудо, накрыло с головой.
Пламя уже обгладывало две стены, подбираясь к лежащему ближе всех Сапфо. Опомнившись, девушка вскочила на ноги, и тут же зашлась надрывным кашлем. Дышать уже было нечем. Зажимая лицо краем плаща, девушка принялась топтать ногами огненные язычки.
— Уходи отсюда, Эллери, — донесся слабый голос Сапфо.
— Только с тобой!
Превозмогая головокружение, она опустилась рядом с ним, развязывая веревки на ногах и пытаясь помочь ему встать. Бродяга напрягся, опираясь здоровой рукой о пол, и попытался приподняться, но с глухим стоном рухнул обратно.
Эллери заставляла себя не смотреть на раздробленную руку мужчины, но светлые кусочки костей, белеющие в кровавом месиве, прежде бывшем пальцами, так и притягивали взгляд. От их вида по щекам стекали дорожки слез, слез бессилия и невозможности помочь, и девушка даже не пыталась их вытирать.
И только струйки пламени продолжали весело превращать дом в огненную ловушку.
Откуда-то донесся слабый стон медленно приходящей в себя Дарии. Дым так заполнил помещение, что уже невозможно было разглядеть девушку.
— Эллери, уходи, оставь меня! За мной придут мои люди, — перемежая страшным кашлем, все-таки исторг из себя эти слова бледный мужчина, густая кровь которого уже растеклась вокруг темной лужицей.
