Я двинулась в прихожую. Лид, как привязанный, пошел за мной следом: неужели всерьез решил выполнять свои слова об охране меня от злобных простолюдинов?..
Наша с ним тревога оказалась ложной: в глазке нарисовалась Натка.
— Где ты там?! — закричала она через дверь. — Давай открывай! Чего вчера не позвонила?
— Сейчас открою, Нат. Лид, это пришла та самая моя лучшая подружка. Не вздумай ее заколдовывать, она хорошая.
Король с презрительным видом скрестил руки на груди. Когда я открыла дверь и на пороге возникла Натка — как всегда, юркая и худенькая, с гладкими черными волосами, зачесанными вбок, и радостной улыбкой на мелких зубах — он отступил назад и уставился на нее крайне неприятно пристальным взглядом.
— Ого! — воскликнула Натка, которая за словом в карман не лезла. — Не знала, что у тебя тут свиданка! А че такая нерадостная? Представь хоть кавалера-то.
— Знакомься, — сказала я мрачно, — король Лидиорет какой-то там по номеру, он мне не сказал, заколдованный доведенными до ручки подданными и нечаянно расколдованный мной. А это Натка.
— Что такое «доведенными до ручки»? — поинтересовался Лид.
— Очень недовольными, значит, — сказала я, а Натка неуверенно пискнула:
— Шутишь?
Впрочем, поверила она быстро, просто даже на удивление. Вопреки всем фильмам, где я видела подобные сюжеты, она не спрашивала, как мы с Лидом себя чувствуем, не пыталась вызвать милицию или скорую, а довольно тихо выслушала повествование короля о том, кто кого заколдовал в его семье и как потом заколдовали и расколдовали его. В качестве доказательства я попыталась заставить Лида сотворить какое-нибудь мелкое чудо, однако он вдруг уперся и заявил, что ниже его достоинства показывать фокусы перед простолюдинкой, которая должна верить любому слову короля беспрекословно и без всяких доказательств.
— Но ты же не наш король, — увещевала я Лида. — Она о тебе не имеет понятия, вот и не верит.
— Почему, уже почти поверила! — радостно заявила Натка. — Только я чего-то запуталась: кто кого заколдовал и кто из нас простолюдинка.
Это, видимо, показалось Лиду настолько оскорбительным, что он впервые обратился непосредственно к Натке, отчеканив:
— Простолюдинка, конечно же, ты.
— Ну да? А Сонька кто?
У Лида сделалось такое лицо, что я не удивилась бы, если бы он наставительно произнес «не Сонька, а Софья Николаевна», однако он ответил:
— Соня — моя спасительница, а спасители равны королям и достойны больших почестей, чем самые близкие родные.
— Почему? — вмешалась я, услышав эту новенькую информацию.
— Все мы особенно ценим то, чего не понимаем, — философски отозвался Лид, красиво откинувшись в кресле: позы он вечно принимал — хоть каждую секунду фотографируй. — И любой из нас, властителей, очутившись на месте своего спасителя, ни за что не поступил бы так же. Поэтому спаситель ценится больше родственников, тем более, что родственники готовы заколдовать друг друга в любой момент, чтобы получить трон. Это естественно, но и понятно. А вот поступки спасителя — нет. За всю историю нашего рода у нас было только четыре спасителя. Это очень мало, если учесть, что род наш тянется более тысячи лет.
Лид умолк, сдвинув свои высоко поднятые брови: видимо, разговоры о родственниках портили настроение не только обычным людям, но и королям. Тактично помолчав несколько секунд, чтобы изобразить уважение к его королевской печали, я снова тихо заговорила:
— Лид, ну так ради меня, своей спасительницы, поколдуй чего-нибудь…
— Да не обязательно, — прошептала Натка, сидевшая, обхватив щеки руками. — Я уже поверила. Такое не придумаешь нарочно.
Однако Лид не счел нужным реагировать на ее слова и, уставившись в стену, небрежно сотворил на ней какую-то страшную безвкусную лепнину.
— Ой! — сказала Натка. — Какой кошмар. Да я говорю, не надо, я уже поверила.
Лид недовольно отвел глаза — лепнина исчезла. Повисло неприятное молчание.
— Знаешь что, — намолчавшись, сказала я королю, — Натка — моя подруга. Подруга, понятно? Будь уж добр не фыркать на нее. Понятно?
— Я не простолюдин, чтобы понимать все с десятого раза, — ответил он высокомерно.
