Сказав это, граф еще раз пожал руку королевы и спустился с корабля в свою лодку. Между тем как он плыл к берегу, рог затрубил к снятию якоря, корабль выпрямился и величаво выплыл из гавани. Альдита неподвижно стояла на прежнем месте, следя глазами за шлюпкой, уносившей предмет ее тайной любви.
На берегу Гарольда встретил Тостиг с де-Гравилем.
- Право, Гарольд, - проговорил улыбаясь Тостиг, - не много труда стоило бы тебе утешить хорошенькую вдову и присоединить к нашему дому Мерцию и восточную Англию.
По лицу Гарольда промелькнуло выражение легкого неудовольствия, но он молчал.
- Замечательно красивая женщина! - сказал де-Гравиль. - Прелесть как хороша, несмотря на то что сильно похудела от голода и загорела от солнца. Не удивительно, что кошачий король не отпускал ее от себя!
- Сир де-Гравиль, - начал Гарольд, желая дать разговору другой оборот, - так как со стороны валлийцев больше нечего опасаться, то я намерен сегодня же вечером отправиться в Лондон... дорогой мы с тобой поговорим кое о чем.
- Неужели ты так скоро уезжаешь?! - воскликнул де-Гравиль с изумлением. - Я думал, что ты сперва постараешься совершенно покорить этих непокорных валлийцев... разделишь землю между танами и настроишь, где нужно, крепости... Например, вот это место чрезвычайно удобно для постройки крепости... Вы, саксонцы, должно быть, только умеете покорять, а не удерживать за собой завоеванное!
- Мы ведем войну, любезный сир, не для того, чтобы завоевать что-нибудь, а с целью самозащиты. Мы не умеем строить крепости, и я прошу тебя не говорить моим танам о разделе земли... я не желаю разделять добычу. Вместо убитого Гриффита будут управлять его братья. Англия отстояла себя и наказала напавших на нее - чего ж ей больше надо? Мы не желаем следовать примеру наших предков, силой основывавших себе новую родину... противозаконная борьба кончилась, и все должно опять идти своим чередом.
Тостиг взглянул с какой-то ядовитой усмешкой на рыцаря, который молча последовал за Гарольдом, обдумывая его слова.
В крепости Гарольда дожидался гонец из Честера, прибывший с целью известить о смерти Альгара, единственного соперника знаменитого графа.
Эта весть вызвала в сердце Гарольда сильную печаль: отважные люди всегда симпатизируют друг другу, как бы они ни враждовали между собой. Но потом его утешила мысль, что Англия избавлена от самого опасного подданного, а сам он - от последней помехи к достижению цели.
- Теперь надо поспешить в Лондон! - шептало ему честолюбие. - Нет больше врагов, нарушавших мир этого государства, которое теперь будет процветать под твоим правлением, Гарольд, так как оно раньше еще никогда не процветало... теперь ты будешь с триумфом шествовать через города и села, которые ты избавил от новых нашествий горцев... сердца народа и войска уж принадлежат тебе всецело... Да, Хильда действительно ясновидящая. Я сам убеждаюсь, что она была права, когда сказала мне, что после смерти Эдуарда все единодушно воскликнут: "Да здравствует король Гарольд!".
ГЛАВА II
Гарольд с де-Гравилем следовали в Лондон за победоносным войском, между тем как флот отплывал к месту своей постоянной стоянки, а Тостиг снова вернулся в свое графство.
- Теперь только я могу благодарить тебя, храброго норманна, за твое великодушное содействие во время борьбы с Гриффитом! - начал Гарольд. Теперь же я могу заняться и последней просьбой моего брата Свена и горячими мольбами матери, проливающей горькие слезы о своем любимце, Вольноте. Ты, кажется, мог убедиться собственными глазами, что твоему герцогу нет больше основания задерживать заложников у себя. Сам Эдуард скажет тебе, что он достаточно уверен в добросовестности рода Годвина и не нуждается больше в гарантии... Не думаю, чтобы герцог Вильгельм просил бы тебя передать мне письмо умершего, если б он не был намерен оказать справедливость нашему семейству.
- Полагаю, что ты не ошибаешься, граф Гарольд, - ответил де-Гравиль. Если и я не ошибаюсь, то герцог Вильгельм чрезвычайно сильно желает тебя лично и удерживает Гакона и Вольнота только с той целью, чтобы ты сам прибыл за ними.
