Торбранд конунг сам шел впереди своего войска, и его меч оправдал свою славу. «Солнце сражений» двигалось через человеческий строй, как огонь сквозь солому, прожигая себе дорогу и оставляя позади только мертвых. Ни один клинок квиттов не мог ему противостоять. Строй фьяллей все глубже врывался в квиттинское войско. Только в одном месте квитты не отступили – там, где огненной молнией мелькало в битве золоченое копье Вигмара Лисицы. Только он и мог стать достойным противником конунгу фьяллей – неизбранный, незаконный, но единственный сейчас настоящий вождь квиттов.
И даже ведьма Медного Леса ничего не могла с ним поделать. Стоило Хёрдис направить на него заклинание, как чья-то иная сила отталкивала ее невидимую руку. Она узнавала силу великаньего племени, ту самую, которая когда-то так прочно держала в плену ее саму. Но Хёрдис стала не та, что прежде. Фьялли, поначалу смотревшие на нее с ненавистью, а на Торбранда – с ужасом, как на околдованного, в той битве на Остром мысу помогли ей не меньше, чем она помогла им. Они были теми руками, что зажгли огонь над Острым мысом, а она была лишь огнивом и кремнем. Но после первой победы ее могущество возросло многократно. Ее ожившее сердце плавилось и кипело на волне горячего человеческого духа, живое биение восьмисот сердец билось в ней самой и делало всемогущей. Она собирала силы всего войска и управляла ими, как рука клинком. Вместе они сделались непобедимы.
Неужели она не справится с каким-то рыжим наглецом, обыкновенным человеком! Сейчас она не помнила, как радовалась когда-то ему, принесшему надежду и первую весть о свободе; сейчас для нее весь мир сосредоточился в Торбранде, который дал ей то, что Вигмар лишь невольно пообещал. Вигмар стал ее врагом, самым сильным и потому самым ненавистным. В его копье жила мощь небесного огня, но сам Вигмар был обыкновенным человеком, уязвимым, как все люди. И он грозил Торбранду, ее Торбранду, тому, кто заново связал ее с человеческим миром и дал новую жизнь! И Хёрдис заклинала, вытянув руки над долиной и направляя на врага всю силу войска и силу гор:
Рук не поднять,
держащих оружье,
силы лишишься
навеки, бесследно!
Падают горы,
ревут водопады;
под гнетом бессилья
падаешь ты!
Заклинание, как невидимая сеть, неслось над гулом и мельтешением битвы и падало, опутывая невидимыми петлями. Вигмар рубил копьем воздух перед собой, ощущая связывающую силу заклятья всей кожей, как настоящую сеть. Теперь его противником были не фьялли, а та женщина на горе. Он видел ее, но не мог достать даже своим чудесным копьем. И сейчас, в яростном запале битвы, Вигмар ненавидел ведьму, как никого и никогда. Даже сильнее, чем Торбранда: однажды побежденный враг не мог вызвать в нем такой же сильной ненависти, как та, что превращала победу квиттов в поражение! Она, квиттинка по рождению и воспитанию, предала! При встрече предательница обещала ему помощь, а теперь губит квиттов, помогая их врагам! Почему ему не дано знать будущего, почему он не убил ведьму там, в пещере! А сейчас она стала так сильна… как… как сама Хель, будь она проклята!
Невидимые петли опутывали руки, давили на плечи и грудь, теснили дыхание, застилали глаза. Упрямство Вигмара действительно было бессмертным: он рубил и рубил колдовскую сеть, но она охватывала его снова и снова. Фьялли собирались вокруг Вигмара все плотнее, но так, чтобы не мешать друг другу. Даже если ведьма и не опутает его совсем, он не сможет биться разом с ней и с людьми!
Обложили! Обложили, как собаки зверя, и ждут, пока подойдет хозяин! Вигмаром владело острое чувство конца, но он не мог смириться с тем, что эта битва для него последняя, что здесь, вот на этом клочке окровавленной земли, и кончится дорога Вигмара Лисицы. Он собирался жить долго и вовсе не мечтал вдохновить войско своей геройской гибелью. Не дождетесь!
Эрнольв! В остром приступе отчаяния Вигмар вспомнил побратима. Он был один в кольце фьяллей, против острия Поющего Жала железным лесом стояли злобные черновато-серые клинки, а где-то впереди горел черно-белым слепящим блеском великаний меч Торбранда конунга, и строй между ним и Вигмаром делался все тоньше и тоньше.
