Обрадованная Белит с диким воплем вылетела на улицу. Ее широкое, длинное платье развевалось на ветру, густые черные волосы, заплетенные в десяток косичек, рассыпались по плечам, а карие глаза горели решительным, непреклонным огнем,— словом, маленькая шемитка была готова к самым необыкновенным подвигам и приключениям.
Крим — главный помощник Белит во всех затеях и шалостях — особой красотой не отличался. Он был несколькими годами старше Белит и уже считал себя настоящим мужчиной. Но неуклюжесть, свойственная подросткам, и взрывы эмоций, прорывавшиеся сквозь напускную солидность, говорили о том, что детство еще не выпустило его из своих рук.
Дети кивнули друг другу и, взявшись за руки, пустились бежать через поле по направлению к джунглям.
— У меня есть нож,— на ходу сообщила Белит с чувством законной гордости.
— Подумаешь,— ответил мальчик,— а я спрятал на опушке копье.
Девочка не нашла, что ответить, и дальнейший путь до границы леса они проделали в молчании. Когда зеленая стена деревьев сомкнулась за их спинами, путешественники остановились. Крим отправился на поиски своего спрятанного оружия, а Белит пристроилась на огромном валуне, лежавшем в центре поляны.
— Скоро ты там? — нетерпеливо позвала она.
Женщина, когда мужчина занят, его нельзя торопить. Чернокожий воспитатель погрозил ей пальцем.— И чему тебя только учат родители?
— Вот уж не вашим дурацким обычаям! — Девочка гордо задрала нос,— Будешь воспитывать свою черную жену, а меня не смей.
А может быть, я когда-нибудь выберу в жены тебя,— спокойно возразил Крим.
Родители не разрешат. Ты — черный, а я — белая, и вообще кровь шемитов нельзя смешивать с кровью всяких других людей.
— Странные у вас обычаи…— Крим приготовился произнести целую обличительную речь.
— Слушай, Крим, мы пришли охотиться или болтать цепкую глупость? Копье ты нашел, кинжал у тебя есть тоже, у меня — нож. Так что пора идти.
Белит слезла с камня и подошла к мальчику.
— Слушаюсь, о моя госпожа.— Крим склонился в глубоком поклоне,— Пошли.
Девочка пошла впереди, повинуясь редким указаниям Крима, который по известным только ему приметам находим нужные повороты тропы. Они шли совершенно бесшумно — сказывались привычки детей, выросших в джунглях,— и не произносили ни единого слова. Наконец дети вышли на огромную поляну, поросшую густой высокой травой.
— Это круг ведьм,— сказал Крим,— здесь они танцуют той страшные танцы, а потом сжигают фигурки людей, которым предназначено умереть в этом году.
— Ты-то откуда знаешь? — спросила Белит.
— Я слышал, как Унгеду разговаривал с моей теткой Самди, а она настоящая колдунья.
— Это та, которая живет в джунглях вдали от всех?
— Да, она прогневала великого Митру, и он наслал на нее кару.
— А какую?
— Не знаю, но мама говорила, что это была страшная кара.
— Еще говорят, что Митра самый благостный бог,— покачала головой Белит.
— Знаешь, богам видней, как и кого наказывать.— Крим не любил пустых разговоров.— Все, что мне сейчас важно,— это то, что именно на эту поляну приходит ужасный однорогий зверь. Сахем видел его сам.
— Да, Сахему можно верить,— подтвердила Белит.
— Если бы мне об этом рассказал не он, то я бы не поверил,— сказал Крим,— но мы должны все увидеть своими глазами.
— Лучшее место для засады — там.— Белит показала на густой кустарник, росший по левому краю поляны.
— Пожалуй, ты права, пойдем по краю — на эту траву нельзя наступать обычным людям.
— Глупости,— Белит не могла лишний раз не утвердить свое превосходство,— вы, черные люди, слишком легко верите во всякие выдумки.
— Выдумка это или нет, но я и шагу не сделаю на эту поляну,— упрямо мотнул головой Крим.— А ты поступай как знаешь.
— Я, наверное, пойду с тобой, а то еще примну траву, и эта однорогая тварь догадается, что здесь кто-то был.
Осторожно обойдя поляну по левому краю, дети добрались до кустов, словно предназначенных для устройства засады. Густые, покрытые острыми длинными колючками ветви переплетались в непроходимую изгородь и отлично скрывали наблюдателей со всех сторон. Лишь только у самой земли оставался небольшой зазор, сквозь который могли протиснуться только дети.
