– А по-твоему, он будет выглядеть лучше, если оставить все, как есть? От этих роз уже деваться некуда. Они – хуже сорняков.
– Я бы вас попросил, – сказал садовник, который всегда пререкался с Лайзой, и это доставляло им взаимное удовольствие, – не указывать мне, что делать. Я получше вас знаю о своих обязанностях.
– Ах, ну извини, что я даю дурацкие советы. Вот только что скажет моя мама, когда узнает, что ты лентяйничаешь?
– Да ну вас, – махнул рукой садовник. – Замуж вам пора.
– Не вижу связи! – запальчиво объявила Лайза.
– Тогда вы сможете ворчать на своего мужа и оставите меня в покое, – пояснил старик.
– Если я выйду замуж, то уеду отсюда навсегда, и тебе не с кем будет пререкаться, – ответила Лайза и ушла с балкона.
На ее кровати сидел Род, ее брат.
– Тебя не учили стучать, когда ты входишь в чужую комнату? – спросила Лайза.
– Я стучал, и довольно громко, но ты была занята разговорами с прислугой.
Лайза взяла румяна и подправила макияж. Даже когда точно знала, что весь день будет дома и к ним не нагрянут гости, она предпочитала держать себя в образцовом порядке. На всякий случай.
– Почему ты сегодня никуда не поехал, Род? Мне казалось, папа решил загрузить тебя работой так, чтобы у тебя не осталось ни секунды свободного времени.
– Я всегда найду причину, чтобы ничего не делать, – рассмеялся Род. – К тому же ты, по-моему, забыла, что у нас сегодня званый вечер.
– Да ну? – удивилась Лайза. – Я в первый раз об этом слышу.
– Отец вчера заключил очередную выгодную сделку. В честь этого сегодня соберутся гости.
– Почему же меня об этом не предупредили?! – возмутилась Лайза.
– А что такое? – Род насмешливо поднял бровь. – Тебе нечего надеть? Все сто тридцать пять платьев никуда не годятся?
– Да ну тебя. – Лайза открыла шкаф. – Все мои сто тридцать пять платьев в порядке. Просто у меня такое чувство, что в этой семье со мной не считаются.
– Семье некогда считаться с тобой, – совершенно серьезно заметил Род. – У родителей другие проблемы.
Он был прав. Отец Лайзы и Рода был очень богат. Фирма мистера Смита процветала и должна была когда-нибудь перейти в руки сына, однако Род не спешил становиться солидным человеком. Он был слишком молод, чтобы думать о делах. Из-за этого у них с отцом случались постоянные стычки. А мать была очень тихой женщиной и никогда ни во что не вмешивалась. Следует сказать, что и Род, и Лайза неукротимым характером пошли в отца, чем он, с одной стороны, гордился и, с другой, был озабочен. Его дети, взрослея, становились поистине неуправляемыми.
– Как у тебя дела с твоим новым другом? – поинтересовался Род.
Лайза усмехнулась.
– Уже надоел. Жутко скучный тип. Мы расстались позавчера.
Род притворился удивленным.
– И что тебе только надо? Я-то думал, что он мужчина твоей мечты.
– У меня более возвышенные мечты, – фыркнула Лайза.
Род с заговорщическим видом поманил сестру пальцем.
– У меня есть один секрет для тебя.
– Да? – Лайза подсела к Роду поближе. – Давай рассказывай!
– Сегодня к нам придет один потрясающий мужчина – так, по крайней мере, характеризуют его все знакомые мне дамы – и, что самое интересное, отец будет совсем не против, если ты выйдешь за него замуж.
Лайза разочарованно отстранилась от брата.
– Тоже мне секрет. Отец давным-давно рад был бы выдать меня замуж за первого встречного негодяя при условии, конечно, что у того много денег.
– На этот раз все серьезно, – сказал Род. – Как ты думаешь, почему я сегодня так спокойно сижу дома? Меня оставили для того, чтобы я подготовил тебя к встрече с Норманом Барретом.
– Какая глупость! Кстати, я где-то слышала это имя.
– Еще бы, – подмигнул ей Род. – Наверняка ты его слышала от отца. Норман жутко богат.
– А при чем здесь ты? – Лайза уже потеряла интерес к происходящему, но решила выяснить все до конца, чтобы знать, чего ей следует ожидать сегодня.
– Скажу тебе правду, сестричка. Отец считает, что по нынешним временам двадцать три – это возраст старой девы. Нашей фирме как раз надо укрепиться на рынке, а это проще всего сделать с помощью Нормана Баррета. Я с ним хорошо знаком и, значит, по мнению отца, могу представить тебе этого богача в выгодном свете. Меня попросили, – Род издал смешок, – расписать тебе его в красках, чтобы ты заочно влюбилась, но так, чтобы мои дифирамбы не вызвали у тебя подозрений. Но ведь отец не знает, что мы никогда друг от друга ничего не скрывали.
