»
Я оглянулся по сторонам. Помещение уже к тому времени опустело, и кроме нас здесь никого не было. Видимо, мы и впрямь проговорили очень долго. Нужно было идти, но мне так этого не хотелось! Я желал ещё посидеть и поговорить с Либером. Наконец-то мы встретились, и он не обманул моих ожиданий. Либер оказался в разы лучше, чем я его себе представлял. Я бы мог говорить с ним вечно и не наговориться! Я взглянул на него. Либер сделал смешную гримасу и сказал: «Вот мразь! Терпеть её не могу! Но ничего не поделаешь! – Он развёл руками, изобразив забавное, удивлённое лицо. »
Мы вышли из столовой и некоторое время стояли молча. Расходиться не хотелось, как мне, так и ему, оттого мы были в растерянности. Но Либер всё же взял инициативу на себя и сказал:
—Ладно, сейчас идём спать. Такова жизнь, нужно спать! Завтра вечером встретимся, я приду в это же время. Так что доброй тебе ночи, Сигниф!
Радость от встречи с ним переполняла мою душу и даже заглушала горечь недолгого расставания. А ведь я так боялся расставаться! Опять на меня нахлынуло скверное чувство. Вдруг мы больше не увидимся? Я ничего не знаю! Не знаю, что может произойти! Я так боюсь его потерять! Он – единственный, с кем я могу говорить! Пропади он сейчас, и я просто не проживу здесь один… Наверное, он мой друг. Считает ли он меня своим другом? Что, если нет? Во мне появилось огромное желание пожать ему руку, и я протянул свою. Либер не ожидал этого, но, быстро смекнув, протянул свою в ответ и крепко пожал мою. Тогда я сказал:
—Доброй ночи, Либер! Завтра буду с нетерпением ждать тебя здесь!
После этого мы пошли в разные стороны. Прежде мне думалось, он живёт на том же этаже, что и я, но Либер пошёл в совершенно другом направлении.
—, какая разница!
Отправившись в свою каюту, я чувствовал себя уставшим, но невероятно счастливым. Мысли о встрече с Либером никак не хотели меня отпускать. Людей вроде него я ещё не встречал, это был весьма интересный тип. Я бы не сказал, что был доволен тем, как поначалу развивалась наша беседа. Для меня она приобрела весьма неожиданный формат. Я не знал, как себя вести, что говорить, и до некоторого момента ощущал себя не в своей тарелке. Либер словно разбивал все мои аргументы ещё до того, как они успевали зародиться у меня в голове. Прежде все мои собеседники были медлительными, тихими и осторожными, он же говорил так, будто был готов в любой момент вгрызться тебе в глотку! Это сильно подавляло, но мне это нравилось! У Либера вообще была очень странная манера речи, он говорил то тихо, то вскрикивая, то с пониманием и чуточкой дружеской нежности, то с гневом и злобой в голосе. Я тут же захотел научиться говорить также! Уверенно, стихийно, бескомпромиссно! Казалось, Либер полностью контролирует наш спор и направляет его туда, куда ему нужно. Например, я даже не заметил, как мы перешли на «ты». Все эти мысли и ощущения пролетали в голове невероятно быстро. Своими напором и энергией, лившимися через край, Либер словно разогнал моё мышление, и теперь оно приняло совсем другой темп.
Войдя в свою комнату, я распахнул окно и стал смотреть на звёзды. «У меня появился друг!»
Наутро я проснулся бодрым и всё таким же счастливым. Даже ужасная еда и долгая, скучная работа не смогли убить моё настроение, ведь сердце грела надежда, что вечером меня снова ждёт разговор с Либером.
За обедом ко мне подсаживался Сервус и рассказывал о чём-то, я кивал, соглашался, но не вслушивался. Мне было глубоко безразлично то, что он мог поведать. Мне теперь вообще стало безразлично всё, что со мной происходит. Я отстранился от всего вокруг и полностью ушёл в свои мысли, в мысли о своём друге.
Вечером, когда я дождался Либера, мы вновь проговорили до закрытия столовой, и довольный, я ушёл спать. После нашего первого разговора он заметно смягчился. Видимо, вся его буйность была своего рода проверкой. Теперь из наших разговоров исчезли характерные для первой беседы черты: излишний сарказм, жёсткие придирки со стороны Либера, некое невидимое и вездесущее соперничество. Мы стали больше говорить, чем спорить. Делясь друг с другом своими душевными переживаниями, мы сближались всё сильнее и сильнее. Я почувствовал, что он стал по-настоящему дорожить мной. Я же дорожил им с первого дня нашего знакомства. Мне больше не было страшно. Туман, окруживший Корабль и меня, никуда не исчез, я всё ещё не знал, что может произойти в любую минуту, но страх будущего пропал, ведь теперь я говорил себе: что бы ни случилось, у меня всегда будет верный товарищ, готовый вытащить из опасных пучин, а главное – понять мои чувства. Со временем мы настолько сблизились, что всякая необходимость в долгом объяснении и разжёвывании своих мыслей попросту пропала, и мы стали понимать друг друга с полуслова. Когда один из нас описывал какие-нибудь свои чувства или идеи, ему никак не удавалось закончить, потому что другой тут же перебивал его со словами: «Да! Я знаю, о чём ты! Недавно у меня было в точности то же самое!
