Чего-чего, а встречаться с этим мерзким пауком, специализирующимся на черной магии, Штайну хотелось меньше всего. То, что ему нужно было, он уже получил: Претцше дал ему адрес Адольфа Гитлера, найти которого теперь не составляло труда.
Вальтеру Штайну пришлось отправиться в ночлежку на Мальдеман-штрассе, где обитал Гитлер. Хозяин заведения сообщил, что его постоялец уехал в Шпиталльам-Драу в связи с наследством, которое ему оставила почившая в бозе тетка, и что неизвестно, останется ли он жить на прежнем месте по возвращении.
Видимо, поездка Гитлера дала хорошие результаты. Через десять дней Штайн еле-еле узнал его. Характерная челка и усы не оставляли сомнений, что это тот же человек, но бородка была аккуратно подстрижена, а над затылком явно потрудился парикмахер. На Гитлере был темный костюм и чистая рубашка, на ногах — новые блестящие туфли.
Прежде чем рассказывать о спорах между Адольфом Гитлером и Вальтером Штайном и вообще об их последующем общении, следует заметить, что никаких записей об этом не сохранилось. О чем они говорили — неизвестно, мы знаем только событийную канву, предмет дискуссии и характер возникших между ними отношений. Когда Вальтер Штайн мне обо всем рассказывал, я еще не предполагал, что возьмусь за эту книгу, и ограничился краткими пометами в своем дневнике.
Когда Гитлер ни с того ни с сего увидел перед собой Штайна, он сначала пришел в раздражение, хотя тот и начал сыпать комплименты по поводу акварели с изображением площади перед Хофбургом. Услышав же о «Парсифале», Гитлер вообще вышел из себя и начал почем зря ругать Претцше. Возможно, тем бы дело и кончилось, если бы Штайн не упомянул о своих разысканиях в связи с Копьем Судьбы и о замечательных комментариях Гитлера относительно исторического фона и событий IX века, связанных с Граалем. Тут Гитлер немного успокоился. Потом Штайн удачно заметил, что центурион Лонгин в какой-то степени был тевтоном, и его собеседник навострил уши. Завязалась оживленная дискуссия о талисмане власти, который стал краеугольным камнем всей жизни Гитлера и опорой в его амбициозных завоевательных планах.
Гитлер увидел в голубоглазом студенте с арийской внешностью единомышленника-пангерманиста и подтвердил, что у Лонгина были германские корни.
Беседа их длилась около часа. Адольф Гитлер выказал прекрасную осведомленность о Копье Лонгина и о связанных с ним легендах. Продолжая оживленный разговор, они отправились в сокровищницу, чтобы еще раз взглянуть на так волновавшее их древнее оружие.
Конечно, в то сентябрьское утро 1912 года в Вене никакие предчувствия Вальтера Штайна не одолевали. Он и представить себе не мог, что благодаря весьма примечательному стечению обстоятельств Копье Лонгина сменит владельца и через тридцать три года ему самому будет поручено изъять Копье из секретного подземелья под нюрнбергской крепостью, а Адольф Гитлер в те же дни покончит с собой в бункере рейхсканцелярии в осажденном Берлине.
Они поднялись по длинной лестнице, ведущей в сокровищницу, и направились прямо в зал, где было выставлено Копье. Конечно, Вальтер Штайн видел его множество раз и всегда испытывал благоговение. Однако в то утро его впервые охватила глубокая печаль — ведь именно это острие пронзило тело принесшего себя в жертву Иисуса Христа. Словно неведомая сила перенесла его на 1900 лет назад, на гору близ Иерусалима, где Сын Божий страдал на кресте ради избавления всех людей и где Копье пронзило его тело.
Штайну казалось, что Копье шлет ему свое послание с призывом к состраданию, запечатленному в девизе рыцарей Грааля: «Durch Mitleid wissen»[13]. И зов этот вел к самопознанию через страдание.
Штайн словно заново родился и ощутил, что сама его жизнь была даром Небес. В его сердце поселилось страстное желание понять цель человеческой эволюции и узнать свое собственное предназначение. Это были минуты истинного просветления.
Он не сразу заметил, что легендарное Копье подействовало не на него одного. На стоявшего рядом Гитлера оно повлияло магическим образом. Его лицо побагровело, а глаза странно блестели. От него словно исходил некий призрачный зыбкий свет. Тело и лицо Гитлера преобразились, словно в него вселился могучий дух, создав нечто подобное себе по сути и силе.
