Задумавшись, Дмитрий чуть не проскочил мимо двери кафе, где обычно беседовал с Митей. Машинально незаметно оглянулся по сторонам, вошел внутрь, улыбнулся симпатичной официантке у входа. И почувствовал Митин недовольный взгляд, просто волну возмущения, катящуюся из угла зала.
Не поздоровавшись, парень положил перед Дмитрием несколько листков бумаги.
– Вот, это расшифровка. А запись у меня тоже есть. Представляете, Дмитрий Александрович, они ворвались в какую-то квартиру. Избили немца, который пришел в гости к хозяину. Все записано, диктофон в телефоне, классно я придумал! Вот теперь можно их будет за одно место взять.
– Нельзя. – Дмитрий уткнулся в бумаги. Притворно насупил брови. Смотреть на Митю, напялившего в мае теплую плотную шапку, без смеха было невозможно. – Запись твоя не будет признана судом доказательством.
– Как так?
– А вот так. По закону она должна быть санкционирована, надо заранее поставить в известность о времени проведения, об используемой аппаратуре. Без этого для суда любые записи – самодеятельность, а не доказательство. Хотя, может, на психологическом уровне такие вещи как-то и влияют…
Чем больше Дмитрий читал расшифровку разговоров – тем меньше понимал, что же произошло.
Выходило, что в квартире жили совсем не кавказцы.
Судя по ремаркам, ребята что-то искали, однако так и не обнаружили.
И еще один очень странный момент. Они почему-то были уверены, что дверь будет открыта.
– Мить, ты дверь, когда домой приходишь, закрываешь? На ключ, я имею в виду? – Мальцев отложил листки, сделал глоток горького эспрессо. – Я – так мгновенно, на автопилоте. Обувь еще не снял, а замок уже защелкиваю.
– И я тоже.
Дмитрий пожал плечами.
– И как они вообще попали в эту квартиру? Что искали?
– Да придурки они. – Митя постучал кулаком по лбу. – Что с ненормальных взять? Я не понимаю, как можно так поступать! Избивать всех, у кого кожа темнее, безо всякой причины. И даже детей им не жалко!
Митино возмущение Дмитрий полностью разделял. Хорошо, что хоть с этим парнем все в порядке, мыслит правильно, осуждает ущербных сверстников.
Впрочем, кое-чего Гуляев просто не знает и знать не будет. Ни к чему его посвящать в такие тонкости.
А они – Дмитрий залпом допил кофе, – они очень любопытны…
Егор Иванов поддерживает связь с одним из лидеров якобы демократической партии, неким господином Зайцевым. Возможно, этот партиец даже передавал Иванову деньги. На снимках, сделанных наружным наблюдением, работавшим с так называемым демократом, отчетливо видно: он передает Егору под столиком летнего кафе какой-то небольшой сверток, очень похожий на пачку денег.
Комбинация вырисовывается в этом случае, в общем-то, не оригинальная – своими действиями фашиствующие молодчики показывают, что правоохранительные органы бездействуют. А значит – надо менять такую власть, которая не может обеспечить безопасность своих граждан.
Фашисты получают финансирование, демократы – косвенные политические дивиденды.
Но!.. Какого рожна их все же понесло в квартиру русского историка? И почему была открыта дверь?…
* * *
– Вы приехали по делам? Или как турист? Получилось Москву посмотреть?
Впервые за последние дни Ганс Вассерман искренне улыбнулся. Официантка, ловко подливавшая кофе из большого белого кофейника, казалась очень искренней и приветливой. Курносый носик девушки был усыпан, совсем как у Марты, симпатичными мелкими веснушками. Это компенсировало на редкость отвратительный кофе, скромный шведский стол ресторана гостиницы «Багдад» и почему-то криминальную наружность постояльцев, также спустившихся к завтраку.
– Я – турист. – Ганс одобрительно кивнул, увидев, что девушка хочет подлить сливок в чашку с кофе. А вдруг сливки сделают это пойло хотя бы капельку менее противным. – Но посмотреть город еще не успел. Наверное, я возьму гида, и пусть он мне покажет все достопримечательности.
– О да, в нашей гостинице как раз есть туристическое бюро. Впрочем, «Багдад» находится в самом центре Москвы. Здесь рядом Старый и Новый Арбат, театр. Кое-что можно увидеть даже без помощи гида. Вы хорошо говорите по-русски.
