– Арсений Иванович, а где копье? Я спрашивала у пожарных, которые завалы разбирали, не было, говорят, ничего похожего. А я же любопытная – сама на пепелище потащилась. Не нашла.
– Я думаю, кому надо было – тот нашел, еще один грех на грешной душе. Эта дрянь, бесовщина – она же не дремлет, все время пакостит. Такие вещи не исчезают, не могут просто так взять и пропасть. Я думаю, что тот, кто польстился… По незнанию, скорее всего… Станет сначала самым счастливым человеком, а потом не будет в целом свете никого, его несчастнее…
– Арсений Иванович, спасибо вам и…
Лика Вронская перебила саму себя, щелкнула кнопкой диктофона. Дальнейшее содержание разговора интереса не представляло. Она поблагодарила политика за откровенный разговор, пожелала ему поскорее выйти из больницы. Зайцев доволен: врачи обещали, что на днях он покинет кардиологическое отделение. Планов у него громадье: проводить акции, направленные на благотворительную помощь, найти средства на реставрацию икон и паломничества верующих по святым местам. А вот пункта «Министерский пост» в списке нет. Аппарат правительства, чтобы пресечь журналистский ажиотаж, даже был вынужден выступить с заявлением, в котором говорилось: кандидатура Зайцева на должность министра действительно рассматривалась, однако премьер-министр посчитал назначение другого претендента более эффективным для отрасли.
– Я понимаю, как это описывать, – прошептала Лика, откладывая диктофон. Она включила компьютер, открыла файл с уже почти законченным романом. – Понимаю. Может, потому, что видела это воронье, облепившее гостиницу и исчезнувшее так же внезапно, как и появилось. Видела тот номер, залитый кровью. Бесы Егора оказались сильнее, взяли верх. А вот Арсений Иванович со своими бесами справился. Он прав: все достижимо, безвыходных ситуаций не бывает, надо бороться.
– Лика. – Светлана тактично постучала в дверь спальни, в углу которой был установлен стол с компьютером. – Лика, все в порядке? Мне кажется, что по всей квартире гарью воняет. Ты тут случаем не закурила?
Вронская отрицательно покачала головой. Курить – здоровью вредить. Теперь жалко всего: времени, потраченного на бессмысленное пускание дыма; денег, отданных табачным компаниям; легких, кожи, зубов, всего-всего. А запах… Оно где-то здесь… оно не выносит любого упоминания… и протестует, пугает… Иногда сильнее, иногда слабее.
– Ну горит же что-то! Я пойду к соседям, посмотри за Даринкой, – пошмыгав носом, распорядилась няня. – Я там ее голенькой оставила на две минуты, чтобы закаливалась. Не нравится мне этот запах, ты бы ее одела, мало ли что!
Дочка была очень занята. Пускала изо рта слюну, пыталась закинуть ножку за голову и при этом стучала плюшевым мишкой по стенке кроватки.
– Одеваться будем? – поинтересовалась Лика и взяла с кресла любимый Даринкин красный комбинезончик. – Красивая тряпочка, да, милая? О, как ты смотришь внимательно. Красота – страшная сила. Кстати, он маловат уже, скоро придется новый покупать.
Она склонилась над кроваткой, когда зазвонил сотовый телефон.
Настроение у Лики сразу же испортилось. Как тут не дергаться от звонков – роман еще на прошлой неделе должен был быть у редактора. Но пришлось ждать, пока врачи разрешат Зайцеву общаться с посетителями. И потом, кое-что во всей этой истории до сих пор остается непонятным. Поэтому книгу сдавать рано. Но как же стыдно не выполнять свои обещания, обязательства!
С замирающим сердцем Вронская посмотрела на экран телефона.
Как хорошо – незнакомый номер, не редактор…
– Лика, привет, это Катя Некрасова, помнишь такую?
– Еще бы. – Она улыбнулась, вспомнив красивую девушку со смешными, торчащими во все стороны волосами. Она пришла на встречу вместе с Игорем Костенко и рассказала кучу адвокатских историй, которые можно будет потом использовать в очередном романе. – Как дела, что нового?
– Я… то есть мы… Я и Игорь… Собираемся тебя пригласить в гости. На дачу, за город. Не хотим мы жениться, все эти белые платьишки, лимузины, хлопотно и по-дурацки. Но, кажется, мы собираемся попробовать жить вместе. И вот решили пригласить друзей, отпраздновать это событие.
