Гуннар вздохнул:
— Я никогда не встал бы на пути такой замечательной литературной работы, дорогая. И я не хочу, чтобы мы расстались врагами. Тебе понадобится машина. Возьми мою. Хельда, дай ей ключи.
— Да, Гуннар.
Голос у Хельды дрогнул. Она протянула связку ключей.
Ингер холодно улыбнулась:
— Лучше я вызову такси, Гуннар. Я не вчера родилась.
— Ты думаешь, мои машины заминированы? — спросил Гуннар. — Все четыре? Это было бы слишком дорого. К тому же ты сама приехала сюда на «вольво». Все ключи висят на одном кольце. Мы даже не узнаем, на какой машине ты уехала.
— Я возьму ключи, — сказала Ингер. — Но все-таки вызову такси.
— Поступай как хочешь. Дай ей ключи, Хельда.
Пальцы женщин на мгновение соприкоснулись, и от спокойной сдержанности Хельды не осталось и следа. Казалось, какая-то сила ударила из ее ладоней в руки Ингер. Та отпрянула назад и упала на спину. Выскользнувшая из ее рук пудреница завертелась в воздухе.
Кайзерит что-то крикнул по-русски. Уайлд втянул в себя воздух, проклиная свою неподвижность. Но Ульф уже бросился вперед, чтобы подхватить падавшую пудреницу; он приземлился на колени, и серебряные створки с щелчком захлопнулись у него в руках.
Ингер лежала на полу. Хельда опустилась рядом на колени, повернула ее лицом вниз, схватилась ее за пепельные волосы и дернула голову Ингер вверх, превратив ее прекрасное лицо в маску мучительной агонии. Сидевший в оцепенении Уайлд подумал, что только что видел замечательный пример схватки без оружия.
Кайзерит вытер лоб носовым платком:
— Вы слишком сильно рискуете, Гуннар.
Гуннар засмеялся:
— Если здесь кто-нибудь и рисковал, то это Ингер. Неужели вы верите, что у нее имелся хоть один шанс в одиночку справиться со всем Скандинавским отделом? Это невозможно. Уж кому-кому, а ей-то следовало бы это знать.
— Можно я сломаю ей спину, Гуннар? — спокойно спросила Хельда.
— Всему свое время. Сейчас она не в том положении, чтобы диктовать свои условия. Встань, Ингер.
Хельда ее отпустила, и Ингер встала сначала на колени, а потом поднялась на ноги. Она машинально оправила платье и откинула волосы со лба. Ее лицо погасло. У нее был вид испуганного ребенка, растерянного и сбитого с толку.
— Садись, Ингер, — мягко предложил Гуннар. — Вот сюда, на диван, рядом со мной. Клаус, позаботься об этой косметичке и ее мерзком содержимом. Передай ему пудреницу, Ульф. Кажется, перед тем, как приехали наши гости, я просил тебя достать наручники. Будь любезен, надень их на мистера Уайлда.
Он прислушался к щелчку металла.
— Спасибо. Я уверен, волнений на сегодня уже достаточно. А теперь скажите, мистер Уайлд, правду ли сообщила нам Ингер? Насколько я понял, действие вашего наркотика уже близится к концу.
Прошло много времени, прежде чем Уайлд смог открыть рот. Его челюсти словно склеились, а язык чувствовал себя как после заморозки.
— Почти прошло.
Даже голос у него звучал как-то странно. Он медленно поднял руки и посмотрел на свои наручники. Он подумал, что жалеть Гуннара — это то же самое, что жалеть слепую акулу, с которой оказался один на один в маленьком бассейне.
— Рад, что слышу ваш голос, — оживился Гуннар. — Меня все-таки смущает одна вещь. Что вы сделали с Кристофером? Я не могу поверить, что Ингер отправила его обратно в Англию.
— Его убил Стефан. Я не знаю почему.
— Представляется совершенно очевидным, что внедрение к нам Уайлда и его отъезд из Копенгагена планировались не без участия четы Морганов-Браунов, — вмешался Ульф. — Я приказал Стефану убрать обоих.
— Очень мудрое решение, — согласился Гуннар. — И что Стефан?
— Я убила его, — пробормотала Ингер.
— Бедный Стефан, он мне очень нравился. Клаус, ты не мог бы немножко поколдовать над мистером Уайлдом? Надо привести его в приличный вид.
— У меня найдется кое-что в саквояже, — сказал доктор и вышел из комнаты.
— Долго мы еще будем играть в эти шарады? — спросил Кайзерит.
— До тех пор, пока я окончательно не выясню, что происходит, Лоран. Я хочу знать, почему мистер Уайлд был послан в Копенгаген и почему Ингер приехала к вам в Стокгольм. Мне кажется, что эта информация жизненно важна для нашего будущего.
