— А как он передвигается на улице?
Она открыла дверь.
— Звуковые волны работают и там. Разумеется, вне дома ему приходится быть более осторожным. Но он считает, что ни в чем не уступает другим людям, а в некоторых отношениях превосходит большинство из них. В его мире никогда не заходит солнце, представляете? Располагайтесь, через пять минут я принесу вам сандвичи.
Она захлопнула за собой дверь. Уайлд открыл свой чемодан. Ни одна рубашка не была тронута, бритва лежала на месте, никто не копался в его туалетных принадлежностях. Однако Гуннар слишком долго развлекал его беседой. Он спросил себя, догадывается ли этот недюжинный человек, что к нему могут прислать палача. Во всяком случае, он очень мало знает о Майкле Исте. Стефан или любой другой из его людей, порывшись у него в чемодане, не обнаружили бы там ни оружия, ни загадочных механических устройств, ни микрофонов и передатчиков. Уайлду доводилось пару раз пересекать границу Доминиканской Республики и не вызывать никакого интереса даже у тамошних таможенников, с подозрением смотревших на любой прибор сложнее микроскопа.
Он разделся и вошел в душ. Раздвижную дверь оставил приоткрытой. Обильно намылившись, он подставил лицо под струи воды с идеально сбалансированной температурой и позволил им массировать свое тело, стараясь расслабиться и снять накопившееся напряжение. Он решил, что запрет на какие-либо действия в течение ближайших сорока восьми часов только сыграет ему на руку. В доме оставалось еще слишком много неоткрытых дверей. Кроме того, ему требовалось время, чтобы получше познакомиться с Моелем и найти в нем какие-нибудь непривлекательные черты.
Чтобы сконцентрировать силу всех ста восьмидесяти фунтов своих костей и мышц и в решающий момент вложить ее в удар одной ладони, ему нужна была настоящая ненависть; а Гуннар Моель, не считая его физических недостатков, производил впечатление на редкость симпатичного человека.
Дверь в спальню отворилась. Уайлд начал насвистывать.
— Майкл? — спросила Хельда. — Я принесла вам ваши сандвичи. Когда вы спуститесь вниз? Гуннар уже раскладывает карты.
— Не раньше чем через полчаса, — ответил Уайлд. — Я только-только вошел в душ.
Он оставил включенной воду и резко распахнул раздвижную дверь. Хельда обернулась, все еще держа в руках его пиджак. Свой костюм она сменила на желтый пеньюар, под которым больше ничего не было; и пришла она, к его удивлению, босиком.
— Что-нибудь ищете? — непринужденно спросил он.
Хельда бросила пиджак на кровать и направилась к Уайлду.
Она прижалась к нему бедрами и обвила руками шею. Вода капала ей на плечи.
— Я просто хотела тебя заинтересовать. — Она облизала губы; у нее был красный и острый язычок. — Я привыкла действовать напрямик. Если я вижу человека, который мне нравится, я хочу, чтобы он об этом знал.
— Я был в душе. А в комнате прохладно. Ты могла бы ко мне присоединиться.
Она поцеловала его в губы. Уайлд сомкнул руки за ее спиной и сильно надавил на ребра. Ее дыхание прервалось, а голова откинулась назад. Она смотрела ему в глаза.
— Расскажи мне, что ты здесь искала, — сказал он мягко. — Я уверен, Гуннар будет не в восторге, если узнает, что его любимая модель страдает клептоманией.
Он сжал ее еще сильнее, и ее тело выгнулось дугой.
— О Майкл… ты сломаешь мне позвоночник.
— Это не исключено.
Она уронила голову на плечо и опустила веки. Он перенес ее через комнату и бросил на кровать. Она открыла глаза:
— Я хочу заняться с тобой любовью.
Похоже, она действительно этого хотела. Ее глаза блестели, губы увлажнились. Но она была девушкой Гуннара. Он взял ее за плечи и приподнял с кровати, целуя ее в губы.
— Возможно, я это сделаю, — сказал он. — Если ты мне скажешь, зачем ты сюда пришла.
Она снова закрыла глаза. Ее помада была размазана по подбородку.
— Я искала оружие, — сказала она. — Гуннар не любит, когда в доме есть оружие.
— Ваши иностранные закупщики обычно привозят с собой бомбы?
— Я просто делаю то, что мне сказали.
— Тебе сказали, что ты должна со мной переспать?
Ее глаза открылись.
— Способы я выбираю сама.
Он отпустил ее и вернулся в ванную комнату. Взял полотенце, насухо вытерся, стоя в дверях и глядя на нее.
