На Джулии были черные туфли и кожаный черный плащ.
— Предлагаю Карнаби-стрит.
— Чуть позже, — сказал Уайлд. — Сначала мне нужно уладить кое-какие дела.
Они добрались на метро до Куинси. Это было все равно что ехать домой. Прожив семь лет в Бэйсуотере, Уайлд приобрел склонность к странновато-тихим улочкам с их бесчисленными индийскими ресторанами. Он заглянул в Мидлэнд-бэнк, положил на счет двенадцать сотен, а часть остатка поменял на датские кроны. Потом он повез ее к Батчеру. В пятницу утром гимнастический зал был открыт для публики. Батчер провел их в отдельную комнату в задней части зала. Джулия курила сигарету, пока Уайлд полчаса работал с мячом, прежде чем попробовать свой левый свинг ребром на деревянном манекене высотой в человеческий рост, который стоял здесь специально для него. Батчер снял набивку с шеи и плеч манекена и осмотрел изгиб дерева: от места удара разбегалась маленькая паутина трещин.
— Это ваша работа? — спросила Джулия, невольно потрогав свою шею.
— Раньше у него получалось гораздо лучше, — заметил Батчер. — Как рука?
— Саднит.
— Понятное дело. Ну-ка, встань на весы. — Он передвинул гирьки и нахмурился. — Тринадцать и семь.
— Напомни мне, чтобы я купил себе более грузоподъемную машину.
Джулия подошла к ним и посмотрела на весы:
— До боли знакомая картина.
Батчер хлопнул его по животу:
— С такой покрышкой тебе понадобится четырехосный грузовик. Будь поосторожней, Джонас. Семь фунтов лишку — это слишком много.
— Пора бросать вызов чемпиону, — сказал Уайлд и отправился в душ.
— Вам часто приходится это делать? — спросила Джулия, взяв его под руку, когда они возвращались обратно по подмерзшей мостовой.
— Иногда. Если долго сижу без дела.
— Я так и думала. А что потом — старая добрая белковая диета?
— Боюсь, что так. Снова мой утренний бакарди с содовой.
Он повел ее в «Эмбиенс».
Они сидели наверху и смотрели вниз, на спешащих по улице прохожих.
— Никогда здесь не бывала, — сказала Джулия. — У меня каморка в Челси, и я не люблю бродить по городу.
— Советую включить это заведение в свой список, хотя бы ради здешнего стил-бэнда [2]. Когда приходишь сюда летом, кажется, что попал на Фредерик-стрит.
— Это где?
— В одном испанском порту.
Джулия заказала себе авокадо.
— Похоже, вы провели много времени в Вест-Индии, мистер Уайлд?
— Давай лучше поболтаем о нашем капитане, мистере Мокке.
При ближайшем рассмотрении он пришел к выводу, что ее волосы нравятся ему не меньше, чем ее глаза. Ее цвет он определил приблизительно как китайский желтый.
— Не думаю, что я должна обсуждать своего начальника.
— Дорогая, он ведь и мой начальник. Объясни мне, каким образом английский морской офицер мог обзавестись такой фамилией?
— Его отец был польским дипломатом, который оказался в 1939 году в Лондоне и решил там остаться. Наш капитан учился в военно-морской школе в Дартмуте. Насколько я знаю, весьма успешно. У него есть один из этих маленьких забавных кортиков, которые дают лучшим ученикам в классе.
— А Уайтхолл, следуя своей обычной гениальной интуиции, решил, что морской курсант с хорошими отметками и восточноевропейским прошлым как нельзя лучше подходит для службы безопасности. Ну и как, тебе нравится на него работать?
Она пожала плечами:
— Не хуже, чем на мистера Кэннинга.
— Иначе говоря, ты едва его выносишь. Я с большим интересом почитаю твои мемуары. Но сейчас мы, кажется, должны поговорить о купальных костюмах.
— Если я правильно поняла, моя задача — помочь вам в покупке правильной одежды. «Хассон и Вемисс» очень щепетильны в своем выборе, а вкусы их закупщиков должны быть несколько консервативны. На самом деле я не так уж много могу рассказать о купальниках. Самый последний писк — это тюлевая сетка. Идея заключается в том, чтобы показать как можно больше, ничего при этом не открыв. Мистер Моель придерживается более продвинутых взглядов: он предпочитает топ-лесс.
