— Мой Цезарь, а когда мы идем на пир к сенатору Корнелию Долабелле?
— Желаешь увидеть Домицию? — улыбнулся диктатор.
— Желаю, мой Цезарь, — потупился Иван. — И это уже моя царица, царица Рима. И я ее люблю. Очень…
Веселая улыбка по-прежнему не сходила с лица диктатора.
— Следует немного потерпеть, мой доблестный герой, уже послезавтра мы отправляемся в гости к сенатору. И ты встретишь свою царицу Рима — Домицию. Это я тебе обещаю, Цезарь!
От этих слов Родин сразу приободрился и повеселел.
Ура! Скоро он увидеть свою самую заветную мечту — Домицию!
* * *
Вечером Иван имел доверительную беседу со своим начальником охраны.
— Мамерк, знаешь ли ты, какую девушку я люблю? — начал Иван — Самую красивую в мире.
— И это замечательно! — охотно отозвался начальник охраны. — Опасаюсь, мой Сальватор, навлечь на себя твой гнев, но вот что я тебе скажу. Мне кажется, что самую красивую женщину в мире люблю я, Мамерк.
— Выходит, мы любим двух самых красивых женщин на свете. Их оказывается всего двое. И кто она? — поинтересовался Родин.
— Римлянка, — ответил Мамерк, и лицо его озарилось любовным светом.
— Римлянка?
— О, да! Причем знатная матрона. И красивая.
— А как звать ее?
— Юлия.
— Хорошее имя.
— Божественное имя.
— Она живет здесь в Риме?
— Я не ведаю сего. Пути наши разошлись пять лет назад, в Греции. После как-нибудь я расскажу тебе о ней.
— Хорошо, будет желание, расскажешь о своей красавице Юлии. А хочешь взглянуть на мою любовь, мой славный Мамерк? Я имею ей портрет.
— Несомненно, мой господин, покажи, кто она, эта неземная и очаровательная девушка?
Родин привел македонянина в свою спальню и указал на фреску, где была изображена Домиция. Мамерк поразился ее видом.
— Да, она восхитительна и совершенна, словно богиня красоты Афродита, и чем-то напоминает мне мою Юлию, только моя лет на двадцать старше твоей, Иван Сальватор. Такой же нос, глаза, рот, плечи…
— Все красивые девушки в чем-то похожи друг на друга, — философски изрек Родин. — Но ничего, доблестный Мамерк, если твоя распрекрасная Юлия живет в Риме, а не в Капуе или в Байях, то рано или поздно ты ее встретишь, да не даст мне соврать Минерва. Таков закон вселенной.
Мамерк тяжело вздохнул. Тень легкой и светлой печали легла на его лицо.
— Я тоже верю в это, да услышит Зевс-громовержец мои молитвы. Порой я хожу по улицам, рынкам, торговым кварталам, вглядываюсь в лица римских женщин и надеюсь случайно встретить ее — Юлию. Но пока я ее не нахожу. Но непременно отыщу, клянусь моим покровителем, Гераклом! Я давно ее вижу во снах, она приходит ко мне, прикасается ко мне, целует, и в этот миг я чувствую самым счастливым человеком на свете. Но когда просыпаюсь, видение тотчас исчезает и моему горю и разочарованию нет конца. В такие минуты мне так тяжело и больно, что просто хочется пронзить себя мечом! Но мысль о том, что я когда-нибудь все-таки ее увижу, и мы сольемся в сладких объятьях, останавливает мой разящий и острый клинок. И я снова, как упорный Сизиф, сын бога повелителя всех ветров Эола, качу свой громадный камень по имени «Сердечная тоска» на гору по имени «Юлия». Напрягаю все силы, пот градом струится с меня от пристального всматривания в очаровательные женские лица, порой такие разные и интересные. И, кажется, вот, вершина близка. И вот вроде мелькнуло лицо похожее на Юлино! Еще одно усилие — и окончен будет труд Сизифа-Мамерка! Но, о, горе, это снова не она! Мамерк обознался. Эта совсем другая женщина! Просто чем-то похожая на Юлию! Я внутренне кричу от отчаяния, и вырывается из рук моих камень «Сердечная тоска» и с шумом катится вниз, поднимая облака пыли. И снова принимается Сизиф-Мамерк за работу — он ходит по улицам Великого города и ищет потерянную лет пять назад любовь. Вот так я, славный хозяин, страдаю и мучаюсь. Никому я не пожелаю таких мучений. Даже — врагу.
— Как ты поэтично говоришь о своих любовных страданиях? Ты никогда не писал стихов, доблестный Мамерк. У тебя есть задатки к этому.
— Сочинял. И именно для этой самой прекрасной женщины — Юлии.
— Молодец…
Иван печально вздохнул.
— Мне тоже часто сниться Домиция. Практически каждую ночь. Но в отличие о тебя, доблестный Мамерк, я знаю, где она живет, и послезавтра я ее, тем более, воочию увижу и поговорю. Мы идем на пир к отцу Домиции. И ты будешь сопровождать меня на этот пир с парочкой твоих воинов.
