Контрольный выстрел - страница 67

— Виктор Антонович, пожалуйста, постарайтесь припомнить, как все-таки они выглядели? Это очень важно.

— Я понимаю… Один, значит, который повыше, вроде бы держал в руке портфель. Или чемоданчик такой, ну, кейс называется. А который пониже, он, наверно, будет с вас ростом, тоже, конечно, не маленький, тот за руль сел. А высокий — на заднее сиденье. Правда, я все это дело неаккуратно видел, издалека. А вот во что одеты были?.. Хоть убейте, Сан Борисыч…

— Что, прямо-таки ни одной характерной детали не запомнили?

— Как мне представляется, тот, что на заднее сиденье сел, был в плаще — длинном таком, какие сейчас в моде. Потому что когда они неслись через шоссе, плащ этот не застегнут был и болтался во все стороны, как белье, когда на веревке сушится.

— А какого он был цвета?

— Вот прямо совсем не помню, Сан Борисыч. — Кочерга поводил ладонью перед глазами. — Не могу даже сказать: темный он был или светлый. Но скорее темный… А вот второй… Он не то в спортивном костюме, не то в джинсе. Но фирма, это точно. И без шапок были оба. И волосы… Кажись, темные оба. Но не черные. И не старые, скорее совсем молодые. И ловкие. Это я потому, как все у них быстренько получилось.

«Двое молодых, темноволосых. Высокий — в длинном плаще. Другой — в джинсовом, возможно, спортивном костюме — сел за руль…»

— Да, и еще, Сан Борисыч. Только, может, мне это показалось…

«Нате вам, еще один свидетель с богатым воображением, Татьяна Павловна Грибова номер два…»

— Я так думаю, что они приехали из Шереметьева на тачке, которую я потом подловил. Такси не такси, да теперь и не разберешь, все калымят по возможности. В общем, там, у бровки, стоял один, с которым мы потом и посмеялись насчет холода. Он как раз напротив моего «мерседеса» стоял. Чего-то он мне, не помню, сказал. Вроде что из аэропорта приехал, но я все же не сильно уверен.

— Описать машину и водителя вы можете?

— Машина-то — «Волга», сероватая, а таксер — он такой брюнетистый и с усиками. И глазки у него так и зыркают во все стороны. Куртка черная, кожаная. На правой руке печатка, кольцо такое с буквой. А вот какая буква, не могу сказать, Сан Борисыч, я же специально не разглядывал. А может, то и не буква, а знак какой-нибудь… Во, еще вспомнил! Он говорил с акцентом, будто хохол. Своих-то, кубанцев-донцов-казачков, я сразу признаю.

В магнитофоне раздался щелчок: кончилась первая сторона пленки. Турецкий вытащил кассету, на которой ровно сорок пять минут назад еще был записан концерт Майкла Джексона, и перевернул другой стороной. Если об этом узнает Денис, то… Нет, лучше ему не знать. Эти меломаны — странные люди, а попса, как они называют подобную музыкальную хреновину, для них дороже собственных родителей. Впрочем, подумал Турецкий, возможно, это в нем уже старческий маразм пробуждается, пробует силы.

Они с Кочергой устроились на кухне, чтоб не мешать красиво жить славному семейству Грязновых, которые, судя по всему, в настоящий момент принимали гостей. Во всяком случае, из дальней комнаты доносился женский голос.

Денис пару раз тактично и молча заглянул на кухню, достал из холодильника бутылку какого-то заморского вина, поставил на плиту чайник и развязал коробку с тортом. Вот уж и вовсе новости! В этом же доме никто отродясь не любил сладкого! Господи, что может сделать с людьми женщина!..

Занимаясь сейчас Кочергой, Турецкий ни на минуту не забывал, что Костя ни за что не упустит возможности побрюзжать по поводу, мягко выражаясь, неавторизованных действий своего подчиненного. Ну уж на этот раз извините, Константин Дмитриевич! Все по форме, и никакой самодеятельности: свидетель Кочерга Виктор Антонович уже предупрежден об ответственности за дачу ложных показаний, у него же и спрошено разрешение на магнитофонную запись беседы. А уж потом, позже, каждое слово допроса свидетеля будет внесено в протокол, благо всевозможных бланков у Турецкого было навалом. Вот только чистой кассеты в доме не нашлось, и в этой связи Саша понимал, что не далее как завтра он будет иметь печальный вид, выслушивая от Дениса упреки: стерли, мол, любимую запись. Правда, на этакий демарш Денису еще надо решиться.