Я заставил себя улыбнуться.
– Вы же знаете, я всегда считал Ханну настоящим солнышком, – сказал я вполне искренне. Кляйны улыбнулись в ответ. – Просто позор, что надо было такому с ней случиться, чтобы мы осознали, как относимся друг к другу.
Ханна взглянула на меня, и я увидел в ее глазах любовь.
– Теперь я чуть ли не рада, что так получилось, – спокойно произнесла она.
– Ты бы так не говорила, если бы тебе пришлось платить за квартиру, – сурово заявил мистер Кляйн. – Спасибо вам, Чарли, что позаботились о нашей маленькой девочке.
Ханна подчеркнуто взглянула на часы.
– О господи! – воскликнула она. – Уже около двенадцати. Думаю, вам пора.
Страшась вопроса «Почему ты не сказал мне раньше?», я хотел задержать их как можно дольше, хотя и терпеть не могу, когда в наши дела влезают родители – неважно, мои или чужие. Но Ханна заставила меня замолчать свирепым взглядом. После возни с пальто и бесконечного прощания ее родители наконец отбыли. «Пожалуйста, навестите меня в тюрьме!» – чуть не крикнул я им вслед.
Ханна рухнула на диван.
– Ну почему это в их присутствии я всегда чувствую себя так, будто мне лет восемь? – жалобно произнесла она.
Усевшись рядом с ней, я взял ее за руку.
– Ханна, мне нужно кое-что тебе рассказать.
Она повернулась ко мне, встревоженная этими словами. Пришлось рассказать ей все с самого начала.
Я никогда не видел, чтобы кто-нибудь был до такой степени потрясен. Время от времени она пыталась что-то сказать, но не могла произнести ни слова. На нее столько всего обрушилось: предательство, отмывание денег, опасность, грозившая мне, невероятность всей ситуации.
– Меня словно похитили, и я оказалась в середине романа Джона Гришема, – сказала она в конце концов. – Такого не может быть.
Я сжал ее руки и мягко сказал ей, что, вопреки моему желанию, все это правда. – Несомненно, Эш и Люси навестят меня в тюрьме, подумал я.
– Отмывание денег? – спросила Ханна недоверчиво. – Отмывание денег? В «Баббингтоне»? Конечно, они алчные ублюдки, но ведь не проходимцы? Нет, это невероятно и непостижимо.
Это совпадало с моими мыслями.
– Полагаю, что все это началось еще до того, как к нам пришли Йан и Элли. Возможно, поскольку они привели за собой этого клиента и работа с ним уже велась, в «Баббингтоне» не было обычных проверок.
Последовала долгая пауза.
– Значит, я ничего не проворонила. – В ее тоне не было радостного облегчения – только безмерная усталость.
Может быть, моя мама сможет передать мне напильник в своем пироге.
– Элли видела в тебе главную угрозу нашим надеждам на компаньонство. Очевидно, ты была лидером. По-видимому, это был удобный случай убрать тебя с дороги.
Ханна улыбнулась.
– Лидер, да? А я всегда считала, что у тебя больше шансов. Полагаю, и теперь тоже. – На этот раз молчание длилось еще дольше. – Почему ты не сказал мне раньше? – спокойно спросила она.
У меня так и не нашлось убедительного ответа.
– Не знаю, – сказал я. – Все время казалось, что сейчас неподходящее время. И я действительно хотел иметь какие-то доказательства, прежде чем начать об этом рассказывать. Но я понятия не имел, что в «Баббингтоне» творятся такие грязные дела. – Это прозвучало неубедительно даже для меня самого.
Ханна немного помолчала, раздумывая, потом сказала:
– Знаешь, это никудышная отговорка. Ты же был моим лучшим другом. Разве это не считается?
– Ханна…
– Ты же ничего не сделал. Да и не пытался. Ты… ты… – Ее голос повысился, и она отстранилась от меня. – А у тебя есть это доказательство?
– Не совсем. – Я услышал, как со стуком захлопнулась дверь тюрьмы.
– Означает ли это, что ты надеешься получить какие-то доказательства, но пока не получил?
– Вот почему ты непременно стала бы компаньоном, – сделал я слабую попытку пошутить. – Всегда задаешь вопросы по существу.
У Ханны не дрогнул ни один мускул в лице.
– Означает?
– Я над этим работаю.
– Это значит, что у тебя нет никаких доказательств и нет никаких перспектив их раздобыть, не так ли?
По крайней мере, Мэрилин не стал бы задавать мне множество мерзких вопросов, на которые трудно ответить. Я представлял его немногословным человеком.
